Волки Кэллы (Темная башня - V)
Шрифт:
– Нако, – откликнулся Ыш.
– Тебе-то умываться не надо, – улыбнулась ему Сюзанна. – Роланд, в твоем Срединном мире знают, что такое кофе?
Роланд кивнул.
– Его выращивали на плантациях Наружной Дуги.
– Если мы будем проходить мимо, позаимствуем пару пригоршней, хорошо? Пообещай мне.
– Обещаю, – ответил Роланд.
Сюзанна тем временем пристально смотрела на Эдди.
– Что-то случилось? Вы, мальчики, неважно выглядите.
– Дурные сны, – ответил Эдди.
– И у меня тоже, – поддакнул Джейк.
– Не
В ее взгляде читалась искренность. А в ответе он не уловил и намека на ложь.
– Как убитая, собственно, я всегда так сплю. Один плюс в этих путешествии точно есть: «нембутал» можно выбросить с легкой душой.
– О каком прыжке ты говорил, Роланд? – спросил Джейк.
– Ментальном, – ответил Роланд и рассказал все, что знал. Что помнил от уроков Ваннея. Его рассказы о том, как Мэнни долго постились с тем, чтобы прийти в нужное состояние души, как бродили по свету в поисках того редкого места, где они могли совершить этот самый ментальный прыжок. Места, которое определяли с помощью магнитов и отвесов.
– Похоже, эти парни чувствовали бы себя, как дома, в Игольном парке[12].
– Да и в Гринвич-Виллидж, – добавила Сюзанна.
– В этом слове слышится что-то гавайское, – густым басом изрек Джейк, и все рассмеялись. Даже Роланд.
– Ментальный прыжок – еще один способ путешествия между мирами, – уточнил Эдди, когда смех смолк. – Как двери. Как хрустальные шары. Я прав?
Роланд уже хотел ответить утвердительно, потом замялся.
– Я думаю, все это – вариации одного и того же. И, если верить Ваннею, шары, части Радуги Мейрлина, облегчают совершение ментального прыжка. Иногда даже слишком облегчают.
– Мы действительно зажигались и гасли… как электрические лампочки? Которые ты называешь искрасветами?
– Да… вы появлялись и исчезали. Когда исчезали, вместо вас оставалось лишь слабое мерцание, словно кто-то придерживал вам место.
– Слава Богу, что придерживал! – воскликнул Эдди. – Когда все закончилось… когда вновь зазвучала эта музыка, когда нас вышибло из того мира… по правде говоря, я уже и не верил, что мы вернемся в этот.
– Я тоже, – признался Джейк. Небо вновь густо заволокло облаками, – и в утреннем сумраке лицо мальчика казалось белым, как мел. – Я тебя потерял.
– Никогда в жизни так не радовался, как этим утром, когда, открыв глаза, увидел знакомую дорогу, – признался Эдди. – И тебя, лежащего рядом. Со своим дружком, – он глянул на Ыша, потом на Сюзанну. – С тобой этой ночью ничего такого не происходило, курочка?
– Мы бы ее увидели, – вставил Джейк.
– Нет, если бы, совершая ментальный прыжок, она перенеслась в другое место, – возразил Эдди.
Сюзанна покачала головой, на ее лице промелькнула тревога.
– Я проспала всю ночь. Как и сказала. А ты, Роланд?
– Мне нечего сказать, – ответил Роланд. Как всегда, он предпочитал не делиться известным ему до того момента, когда внутренний голос не говорил, что пора. А потом, по существу
Эдди и Джейк переглянулись, потом посмотрели на Роланда. Эдди вздохнул.
– Да, пожалуй.
– Серьезные? Вы это знаете?
– Не думаю, что знаем. Не так ли, Джейк?
Джейк согласно кивнул.
– Но некоторые идеи у меня есть, – продолжил Эдди, – и, если я прав, неприятностей нам не избежать. Очень даже серьезных, – он шумно сглотнул слюну. Джейк коснулся его руки, и стрелок встревожился, увидев, как быстро и крепко Эдди ухватился за пальцы мальчика.
Роланд наклонился к Сюзанне, взял ее за руку. Мысленным взором увидел, как эта самая рука хватает лягушку и выдавливает из нее внутренности. Отогнал это видение. Женщины, которая это сделала, сейчас не было рядом.
– Расскажите нам, – попросил он Эдди и Джейка. – Расскажите нам все. Мы готовы выслушать вас.
– Каждое слово, – согласилась Сюзанна. – Ради наших отцов.
2Они пересказали все то, что случилось с ними в Нью-Йорке 1977 г. Роланд и Сюзанна слушали, затаив дыхание, о том. как они последовали за Джейком в магазин, как дождались приезда Балазара и его «джентльменов».
– Ха! – воскликнула Сюзанна. – Все те же плохиши! Прямо как из романа Диккенса!
– Кто такой Диккенс и что такое роман? – спросил Роланд.
– Роман – это длинная история, напечатанная в книге, – ответила она. – Диккенс написал их не меньше десятка. Он, возможно, самый лучший из всех писателей. В его историях люди, жившие в большом городе, назывался он Лондон, встречались с другими людьми, которых знали по другим местам или в далеком прошлом. Один мой преподаватель в колледже терпеть не мог таких сюжетов. Говорил, что в романах Диккенса очень уж большую роль играет случайное стечение обстоятельств.
– Учитель, который ничего не знал о ка или не верил в ка, – вставил Роланд.
Эдди кивнул.
– Да, это ка, все точно. Сомнений быть не может.
– Меня больше интересует женщина, которая написала «Чарли Чу-Чу», – Роланд повернулся к мальчику. – Джейк, тебя не затруднит…
– Я тебя понял, – Джейк уже развязывал заплечный мешок. Почти с благоговейным трепетом достал из него книжку от приключениях локомотива Чарли и его приятеля, инженера Боба. Все посмотрели на обложку. Надпись под картинкой свидетельствовала о том, что автор книги по-прежнему Берил Эванз.
– Ну и дела, – Эдди покачал головой. – Странно, однако. Я, конечно, ничего не хочу сказать, но… это странно. Книгу, которую купил Джейк, Джейк-77, написала Клаудия как-то там Бахман.
– Инесс, – добавил Джейк. А между именами стояло «и». Кто-нибудь знает, что это такое.
Никто не знал, но Роланд вспомнил, что такие имена встречались в Меджисе. «Вроде бы это «и» выражало почтение. А что эта буква выражает в Нью-Йорке, не имею понятия. Джейк, ты говоришь, и надпись на черной доске в витрине отличалась от прежней. В чем?