Волки Одина

Мазин Александр Владимирович

– В центре чего? – уточнил Санёк.

– Острова, ясен палец.

Блин, ну не чмудак ли?

– Людей видел?

– Не-а! Никого.

– Точно?

– Зуб даю! О! Вот это круто!

Это он Алёне, которая, надрезав шкуру, стянула ее ловко, будто колготки.

– Костер! – напомнила девушка.

По уму, непонятные «строения» следовало проверить. И не откладывая.

Но Санёк решил: да ладно. Были б люди, Серёга увидел бы. Не слепой же.

И Санёк отложил проверку на «после обеда». Недальновидный поступок,

потому что таким образом Санёк проигнорировал советы сразу двух матерых спецов – Маленького Тролля, который совсем недавно сказал, что химера должна быть осторожной всегда, и Фёдрыча, который очень любил повторять, что пуганая ворона куста боится. И потому живет дольше непуганой.

Глава четырнадцатая

Игровая зона «Мидгард». Беспечность наказуема

Жареная зайчатина была жестковата, но пахла восхитительно. Срезать с тушки подрумянившееся мясцо, немного посолить, поперчить (хорошо, когда в твоей компании есть запасливая женщина), и…

«И…» не получилось.

Здоровенные, волосатые, вонючие. Настолько вонючие, что, если бы не слюногонный запах «зайца на вертеле», Санёк непременно бы их учуял.

«Ну я и идиот», – подумал Санёк.

Расположился как в парке. Оружие, кучкой, в десяти шагах. Там же, на сучке – меч в ножнах. А поверх меча – Санькина куртка. И ножи в чехлах.

А между Саньком и средствами защиты-нападения – рыжебородый громила с тесаком в лапе и заткнутым за пояс топором. И его корефан – с луком и наложенной стрелой.

– А лодку вы хорошо спрятали, – пробасил рыжий. – Где?

– Может, поедим сначала, – предложил Санёк.

– Поедим. Тебя не спросим.

Жаль. Не прокатило. Насколько Санёк помнил, разделить пищу, по здешним понятиям, – почти подружиться.

– Ты баба, что ли? – Это лучник. Алёне.

– Баба? – Алёна держалась лучше всех. – Ты в сумку мою глянь.

– А что там?

– А ты – глянь!

– Глянь, Медноголовый, что у нее там, – велел лучник. – Ты, трэль, – это Серёге, – брось ему сумку.

Правильный выбор. Серёга здорово напуган. И даже скрыть не пытается. От него опасности не ждут. Потому, надо полагать, и определили в рабское сословие.

Рыжий заглянул в сумку. И тут же отбросил ее, как будто змею увидел.

– Ты колдунья, что ли?

– Ага, – охотно подтвердила Алёна. – Всё еще хочешь меня убить?

Местные переглянулись.

– Ты нездешняя, выговор чужой, – сделал вывод лучник.

– Так и есть. А лодку ты не увидел, потому что ее нет.

– Как так?

– А сам догадайся. Так не хочешь зайчатины?

– Вот еще! Я съем и сам в зайца превращусь, да?

Алёна лучезарно улыбнулась.

– А знаешь, вёльва, иди ко мне наложницей! – вдруг предложил лучник. – Меня Хани Цепкие Пальцы зовут. У Хрогнира-ярла я уважаемый человек. Со мной тебе хорошо будет, и мне такая, как ты, в хозяйстве не помешает.

– А спутники мои? С ними что?

– Здоровые

рабы мне тоже пригодятся, – рассудительно произнес лучник.

Хорошее у него имя. Сладкое. Хани. Хотя нет, Хани – это по-английски мёд, а по-здешнему… петух вроде. Позитивное имя. Ничего общего с русским уголовным…

– Ты, вёльва, не сомневайся. Обижать никого не буду, – агитировал уважаемый человек Хани. – Кормить буду сытно и бить сильно не стану. Я хозяин рачительный.

Наверное, с точки зрения получения статуса, это было неплохое предложение.

Для Серёги.

Но Санька как-то совсем не грела мысль угодить в рабство.

Однако возражать он не стал. Сидел, скромно потупившись, изображал тихоню и ждал, когда появится возможность действовать. А она появится, поскольку местные тоже совершили ошибку: записали Санька в лузеры. Еще удачно получилось, что меч оказался под курткой. Сразу не разглядишь. Увидели бы оружие – наверняка бы насторожились. Здесь мечи – только у настоящих бойцов. Ценник высокий. У людей попроще – тесаки, вроде того, что тискает рыжий.

Но как же все-таки зайчатина пахнет! Полный рот слюней.

«Соберись, – велел себе Санёк. – Или кончишь – как прошлый компаньон Алёны».

Игрокам-то жизнь никто не гарантирует.

Рыжий подошел поближе. Больше не осторожничал. Оба они, Санёк и Серёга, уже классифицированы как рабы. И не возражают. Следовательно, рабы и есть. Ничто. И даже то, что у Санька в руке нож, значения не имеет. Ножик не боевой. Так, зайчатину резать. Но и вилка в умелых руках…

Да и «жених» Хани тоже расслабился. Лук опустил. Вскинуть его и выстрелить – доля секунды даже для Санька, а уж Хани со своей снарягой управляется получше…

Нет, рано еще. Рыжий доступен. В принципе. Но велик риск поймать стрелу еще в броске.

Санёк сглотнул. Не от нервов – от аромата заячьего жаркого.

Запах зайчатины вызвал слюноотделение не только у Санька. Рыжий тоже шумно сглотнул, шагнул вперед, наклонился, отхватил тесаком самый аппетитный кусочек.

И на секунду перекрыл линию лучнику.

Санёк шанса не упустил. Прыгнул кошкой, нож привычно прилип к ладони…

Рыжий так и застыл с открытым ртом, не успев донести до него зайчатину. Ощутить лезвие под бородой – это неприятно.

А вот Хани не сплоховал. Но поступил совсем не так, как в голливудских фильмах. Тетива звонко щелкнула, и тело рыжего, которым прикрывался Санёк, внезапно осело вниз, горлом – на нож и дальше… И вторая стрела точно была бы – Санька, потому что стрелял Цепкие Пальцы отменно. Дружбана своего – сразу насмерть.

Спасла Аленка. Черпнула голой рукой угли костра и метнула в глаза «жениху». От углей тот уклонился, но пылью припорошило, и вторая стрела пошла криво. Хани Цепкие Пальцы не зря утверждал, что пользуется уважением. Санёк еще замахивался, а Хани уже третью стрелу на тетиву накладывал.