Волки в городе
Шрифт:
Кое-как он добрел до того места, где недавно прогремел взрыв. Там уже вовсю крутились менты, с которым довольно дружелюбно общался Лычкарев. Недалеко от пикапа лежало накрытое белой простыней тело.
Заметив подполковника, Лычкарев бросился ему навстречу.
— Борис Владимирович! Лес уже прочесывает милиция!
— Пусть твоя милиция себе одно место прочесывает, — скривился в болезненной ухмылке Днёв. — Он ушел. Пусть сворачиваются. Что с этим? — Офицер кивнул в сторону трупа, тотчас пожалев о движении головой.
— Да там… — Лычкарев словно засмущался.
— Что?
— Да
Подполковник подошел к убитому, откинул простынь и долго еще стоял, глядя в остекленевшие глаза парня, устремленные в пустоту июньского неба.
* * *
— С пацанами не справился….
Генерал Збруев с мрачным лицом сидел за своим столом и сверлил взглядом Днёва. Аудиенция у начальства продолжалась уже пятнадцать минут и за все это время подполковник не проронил ни слова. Говорил Збруев. Говорил много и яростно. С первых минут пребывания Днёва в кабинете ему стало ясно, что разговор предстоит тяжелый. Сам себя он готовил к самому худшему. Вплоть до суда. И пока его мрачные ожидания оправдывались полностью.
— Ты, Днёв, совершил ошибку. Очень серьезную ошибку, — наставлял генерал. — Такие ошибки партия не прощает. Ты сам это должен понимать не хуже меня. И мало того, что сам влип по самые гланды, так еще и Лычкарева за собой потянул.
Днёв вздрогнул. О Сашке он как-то и не подумал — все больше винил за провал себя. А оказывается…
— Да он-то тут при чем? — Голос у подполковника сорвался от длительного молчания и он дал петуха. — Лычкарев все сделал как надо. Вел пикап до конца. Дальше только моя вина.
— Тоже мне герой нашелся. — Збруев выбил тыльной стороной ладони из пачки сигарету и закурил. — Лычкарева сейчас обрабатывают так, что тебе и в страшном сне не приснится. Сам же знаешь, какая ситуация: в партии кругом враги, в органах тоже. Ты вот мне тут лепишь черт знает что, а я тебе верить должен. А на каком основании, Боря? На каком? На том, что я знаю тебя чуть ли не с пеленок? И что? Ну, знаю. А вдруг ты предатель? Вдруг ты в сговоре с этими?…
— Да с кем «с этими»-то, Павел Семенович? — Днёв попытался перевести разговор в более конструктивное русло. — Мы ведь даже не знаем кто они!
— Не знаем? — Лицо генерала налилось кровью. — Не знаем, говоришь? А то, что они делают уже месяц как мы знаем? Нет, ты скажи мне, Днёв, знаем мы этот или нет?
— Знаем, — мрачно ответил подполковник.
Да, это он знал. И все знали. Примерно месяц назад произошел первый акт насилия (именно так это проходило по официальным документам МНБ) против государства и лично Вождя…
Случилось все в самом начале июля. Лето обещало быть жарким. Май обласкал москвичей так, что было настоящим предательством с его стороны не передать эстафетную палочку хорошей погоды июню. Именно так и говорили дикторы Главного канала национал-коммунистического народного телевидения в те дни. Именно этими словами. И июнь не подвел — двадцать пять градусов с прохладным ветерком…
Акт насилия случился ночью. В ночь с четвертого на пятое июня. Подонки взорвали памятник Вождя в одном из окраинных районов города. Случилось все настолько внезапно
Рано утром пятого числа было собрано экстренное заседание коллегии Министерства. Днёв, как советник генерала Збруева, присутствовал на нем и слышал каждое слово. Не только слушал, но и записывал. На коллегии был сам Руководитель МНБ. Он первым взял слово:
— Товарищи, — голос Его звучал уверено и напористо. — Случилось экстраординарное событие. Мы столкнулись с необъяснимым. В нашем обществе, где созданы все условия для жизни нормальных людей, нашлись вандалы, которые подняли руку на самое святое, что у нас есть. Подняли ее ночью, когда все спали, и никто не мог остановить подлецов. Товарищи, я только что был у Вождя Нации. Мне, а, значит, и всем нам, вам, дано поручение: найти и обезвредить. Найти и придать суду. Найти и покарать. И мы найдем.
Сам говорил еще много и долго. Угрожал, убеждал, призывал. Но всем и без этих слов было ясно, что случилось чп. Днёв на том совещании сидел как на иголках, так как знал, что главная нагрузка в решении данного вопроса ляжет именно на из Управление — Управление по сохранению стабильности конституционного строя.
После коллегии Збруев, как начальник Управления, созвал руководящий работников и поставил задачи. Основная из низ была выдвинута перед отделом Днёва. Потому что отдел такой — Отдел по борьбе с контрреволюционным влиянием.
— Даю тебе срок неделю, — объявил генерал. — Ни дня больше. Через неделю, чтобы результаты были у меня на столе.
И подполковник начал копать. Начал землю грызть зубами, что поймать преступников. Психологически ему это было совсем не сложно. Днёв верил в идеалы Революции и считал своим прямым долгом найти тех, кто посмел осквернить памятник самому главному человеку в жизни государства.
В его группу входило четыре человека. Саша Лычкарев — отвечавший за транспорт и прочие коммуникации. Влад Марежик — специалист по политическим организациям, в прошлом историк, а теперь старший лейтенант МНБ. Игорь Бронин, пришедший в Министерство из десантуры. И Родион Корнев — майор, его заместитель и правая рука.
Четверка приступила к работе. Каждый на своем направлении. Первым материал представил Марежик. Уже днем пятого июня он положил на стол подполковника подборку по похожим случаям в прошлом, еще до революции. Подборка носила красноречивое название «Терроризм». Днёв внимательно изучил ее, а потом поднял трубку и вызвал к себе Влада.
— Что же получается, — он забарабанил пальцами по столу, — что мы имеем случай открытого террора на территории Москвы?
— Выходит, что так, — пожал плечами Марежик.