Волки: Закон волков. Тайны волков. Дух волков (сборник)
Шрифт:
Аззуен увязался за мной, я не возражала.
День выдался трудным, я почти в изнеможении добралась до места, где закончились поиски. После появления верховных волков Рууко увел нас так быстро, что мне не удалось туда подойти.
Я опустила нос к самой земле. Запах стаи, след Франдры и Яндру – и слабый запах Борллы. Над всем вился тончайший, едва уловимый аромат, который я даже не сразу учуяла. Сердце забилось сильнее, я замерла и перепроверила еще раз, чтобы не ошибиться. Да, знакомый едкий запах, смешанный с ароматом мяса, соли и пота: запах человека.
– Верховные
– Не знаю, Каала. Лучше не выяснять.
– Ну уж нет, я выясню. Сначала владыки спасают мне жизнь, затем пропадают на четыре месяца – а тут появляются дважды за несколько дней. Рууко снова на меня зол, Иллин рассказывает о дурном знаке и о том, что я могу приносить несчастье, – и все как-то связано с людьми. Надо доискаться до причин. Выяснить, почему я отличаюсь от других.
Аззуен не сводил с меня озабоченного взгляда.
– Тогда найди верховных владык и спроси, только не вздумай вновь идти к людям – я же знаю, тебя только туда и тянет. – Так легко читает мои мысли, даже досадно… Аззуен подступил ближе, я почувствовала его теплое дыхание. – Ты ведь слышала, что сказала Иллин. Тебе нельзя рисковать.
– Знаю, – тихо ответила я и взяла в зубы клок травы, пахнущей стаей, Борллой, верховными волками и людьми – всем сразу. – Я туда не пойду. Обещаю.
Обманывать Аззуена не хотелось, однако я должна была выяснить истину – чем занимаются верховные владыки, как это связано с исчезновением Борллы и с моим положением в стае. И при чем тут люди.
И еще меня тянуло к человеческой девочке.
Для меня она оставалась «девочкой», хотя я уже знала, что люди зовут ее Тали: сидя в засаде и наблюдая за их стаей, я слышала, как взрослые самки окликают ее этим словом. Самки у людей назывались женщинами, самцы – мужчинами. Слово «руки» для передних лап я слышала и раньше, а теперь узнала, что про оконечности задних ног они говорят «стопа», а про шерсть – «волосы». Вся стая называлась «племя». Днем они вели себя активнее, чем ночью, при холодной погоде покрывали себя шкурами хищников и добычи; волчьих шкур я ни разу не видела, и сама мысль о них заставила меня содрогнуться.
Ветер холодил уши и пробирался сквозь густеющую к зиме шерсть; летняя жара сменилась прохладой, вылазки к людскому лагерю стали приятнее. Я разгребла под собой мягкую землю, чтобы устроиться поглубже, и улеглась на верхушке холма. Рядом со мной нетерпеливо встряхнул перьями Тлитоо.
– Целую луну только и делаешь, что приходишь и смотришь. Трусиха.
Я не ответила, лишь насторожила уши и потянула носом воздух, чтобы найти девочку: в мешанине запахов на человечьей поляне ее аромат отыскался не сразу. Сейчас, в середине дня, люди занимались кто чем: одни скребли шкуры заостренными камнями, другие приделывали к коротким толстым палкам что-то похожее на кость, многие толпились вокруг костров. Сначала я не понимала, зачем им огонь в теплую погоду и при солнечном свете, но до меня долетел запах обожженного мяса – и я догадалась: на кострах жарят добычу. При виде оленьего мяса, которое на длинных палках держали над огнем двое
Вдруг послышался шум – четверо молодых самцов, размахивая заостренными палками, пронеслись по поляне, словно преследуя добычу на охоте. Мне вдруг нестерпимо захотелось поучаствовать в игре – она угадывалась с первого взгляда…
Тлитоо зарылся клювом в мешанину листвы, прутьев и лисьего помета, якобы в поисках жуков, и, выждав миг, швырнул мне в морду грязным комом.
– Хватит на них глядеть, волчица-глупица, ничего нового не разглядишь, – каркнул он. – Пора за дело: скоро зимний переход, тогда из стаи незаметно не улизнуть.
Грязь попала в нос, я чихнула и заодно помотала головой, стряхивая с уха жухлый лист и сгусток помета. О моих вылазках к человечьей поляне знал один Тлитоо – и то лишь потому, что от него не скроешься. Аззуен и Марра после приключения с табуном не отходили от меня ни на шаг, но от них я умудрялась сбегать, зато избавиться от ворона было не легче, чем отчистить шкуру от скунсовой вони: не стоило и пытаться.
– Уж за тобой-то верховные волки не пожалуют, – буркнула я. – И из стаи тебя не выгонят.
Весь месяц, со времени спасения девочки и исчезновения Борллы, меня так и тянуло войти в людской лагерь. Я сдерживалась изо всех сил: не настолько я спятила, чтобы разгуливать по их поляне средь бела дня, – незачем добиваться, чтобы меня изгнали из стаи прежде, чем я сделаюсь полноправной волчицей Быстрой Реки. Однако совсем не приходить к лагерю я не могла.
– Верховолки от нас что-то скрывают, волчонок, – вдруг серьезно произнес Тлитоо, не спуская с меня тревожных глаз. – Они знают о людях больше, чем говорят.
– Вот когда пройду испытание охотой и меня примут в стаю – тогда и решу, идти мне к людям или нет.
Тлитоо недовольно заворчал. Он считал, что Рууко и не подумает принять меня в стаю даже после первой охоты и зимнего путешествия, но я гнала от себя эту мысль. Если я выдержу оба испытания, Рууко даст мне знак роммы, хочет он того или нет. Таков волчий закон.
В конце концов я различила запах девочки: она сидела с другими самками в тени небольшого навеса, держа перед собой камень, похожий на половинку пустой тыквы. В нем она что-то растирала другим камнем, потоньше, и при каждом ударе в воздухе разносился запах тысячелистника и какого-то незнакомого растения. Лицо девочки оставалось спокойным и сосредоточенным, она издавала тихий звук, похожий на гудение или жужжание. Мне вдруг нестерпимо захотелось к ней подойти – даже шкура зачесалась и земля под брюхом сделалась колкой.
Повеяло знакомым теплом, и я обернулась, ожидая увидеть волчицу из давнего сна. Рядом никого не было. «Должно быть, и вправду схожу с ума», – успела подумать я, как вдруг в воздухе сгустилось облако едко-можжевелового запаха и, подхваченное порывом ветра, понеслось к людскому лагерю.
Девочка подняла голову. Я лежала слишком далеко, ей меня не разглядеть – и все же она смотрела прямо на меня, как может смотреть дичь, почуявшая приближение хищника. Потянувшись в мою сторону, она вскинула лицо, словно нюхая воздух, и вдруг привстала.