"Волкодав". Компиляция. Книги 1-6
Шрифт:
– Здесь прежде совсем колодцев не строили?
– До недавнего времени добывать воду из земли почиталось за святотатство, – ответил Муруга. – Теперь вот государь конис велел обустраивать дороги, постоялые дворы возводить… – Вздохнул и рассмеялся: – Не успели лопату в землю воткнуть, а тут и ты, отколь ни возьмись. И такую рожу кроишь, словно дохлую крысу в миске увидел.
Волкодав много чего мог бы ему порассказать про дохлых крыс. Было время, когда он им весьма даже радовался. Но он лишь сказал:
– Вы, я смотрю, больше из камня
Муруга кивнул:
– Чтобы не оскорблять Священный Огонь, отгораживая Его от пищи.
– Ну и тут клали бы камнем. Только не сейчас, а под конец лета. Колодец будет полней.
– Так велели сейчас, – подал голос один из копателей.
Дело ваше, хотел было сказать Волкодав, но вместо этого снова обратился к Муруге:
– Тот венн… Что ему было нужно?
Муруга, весёлый человек, коротко хохотнул:
– Много ты хочешь, малый. Лет-то сколь минуло.
Волкодав молча смотрел на него. Не ври, рыжеусый. Ты знался с ним не один день. Иначе объяснялся бы, как тот ягунец по-саккаремски.
Под его взглядом глаза Муруги постепенно изменили не только выражение, но едва ли не цвет, на мгновение сделавшись по-веннски серыми вместо карих.
– Он говорил, его невесту сгубили какие-то воры. Он хотел отомстить. Он учился у меня бою на копьях.
Волкодав оглянулся и увидел наблюдавшую за ними мать Кендарат.
Неторопливо приблизившись, жрица сказала ему:
– Вот ты и встретил наставника, о котором я тебе говорила… Мир по дороге, Муруга, если теперь тебе угодно так себя называть.
Её ладонь показалась Волкодаву очень горячей.
Осматриваясь в каменных закоулках Рудой Вежи, Волкодав поневоле вспоминал Самоцветные горы. Как и тамошние выработки, деревня начиналась с пещер, промытых водой. Только, на счастье первых поселенцев, дорогих камней здесь не нашлось. В утробе красного холма не резались из-за добытых богатств и не приковывали цепями рабов. Здесь жили, готовили еду, рожали детей…
В глубинной части Вежи захожим людям, понятно, делать было нечего. А вот просторный подземный зал, когда-то обнаруженный выходцами из Нарлака, стал теперь чем-то вроде общинного чертога, где добрые гости могли и перекусить, и заночевать, надёжно отгородившись от непогоды. Другое дело, теперь, когда нардарский конис готовился принять Золотой Трон Саккарема, дорога через Рудую Вежу грозила превратиться в оживлённый большак.
Сейчас все лавки и столы в общинном зале были сдвинуты в один угол, чтобы освободить место. Войдя, Волкодав сперва решил, что нардарцы затеяли состязание плясунов. Под неровным каменным сводом расхаживал, поигрывал плечами, хлопал себя по ляжкам, приседал и выламывался задиристого вида малый. Он так клонился в стороны и назад, что взгляд ждал падения, но парень всякий раз выправлялся. Так получается только у горьких забулдыг. А ещё – у воинов и великолепных танцоров.
Потом
Видно, странные ветра, веявшие над Нардаром, не только веннов сюда заносили…
А на гладком полу виднелись кровяные кляксы. И валялись две длинные палки.
Мономатанец вдруг прекратил пляску, выпрямился и заорал так, что в стенах отдалось эхо:
– Ну?! Кто ещё на меня?..
Волкодав вздрогнул и понял, что Самоцветные горы очередной раз явились по его душу.
…Пещера. Дымный чад факелов. Крылатые тени, мечущиеся под потолком…
По краю «святой» площадки, видевшей уже немало поединков, прохаживается молодой надсмотрщик. Лучший выученик и любимец старшего назирателя. Он вооружён кинжалом и тяжёлым кнутом. В рудниках его считают жестоким и очень опасным. Настолько, насколько может быть жесток и опасен сын дикого племени, отошедший от порядка жизни, установленного предками. С ним предпочитают не связываться даже свободные. По мнению многих, он очень хорошо соответствует своему родовому прозвищу: Волк.
Он хлопает себя руками по бёдрам и с широкой ухмылкой обращается к кандальникам:
«Ну что, крысоеды? Хочет кто-нибудь на свободу?..»
«Я!..» – тотчас отзывается молодой вельх, проведший неполный год под землёй.
Отчаянный, горячий и дерзкий, как многие в его племени…
– Эй, нардарцы! – снова закричал чернокожий. – Я слышал, вы были когда-то племенем храбрецов! Ваши предки в сражениях взяли эту страну, а вы боитесь даже деньги проспорить!
Он был одет в короткие штаны и кожаную безрукавку, пламя светильников играло на крепких буграх мышц.
– Не скажешь, почтенный, что нужно этому человеку? – обратился Иригойен к местному жителю, с которым рядом стоял.
– Вот мошна! – Мономатанец подбросил на ладони тяжёлый бархатный мешочек. – В ней двадцать серебряных лауров! Кто хочет побить меня и двадцать раз увидеть своего кониса?
Двадцать лауров, задумчиво повторил про себя Волкодав. Сколько это в хлопковых тюках, по халисунскому счёту?..
Толпа кругом заволновалась и зашумела. Вперёд протискивался крупный белобрысый парень с добродушным круглым лицом. Волкодав проследил за тем, как он шёл. Наверняка отменный работник, материна опора. А если через годик-другой ещё и попадёт в хорошие руки, женившись на разумной девчонке, – станет одним из тех, кем белый свет держится. В деревенской – размахнись, рука! – потасовке такого лучше не злить, но вот прыжков и подкатов вроде тех, что показывал чернокожий, от него навряд ли дождёшься…