Волкодав
Шрифт:
– Луговая шесть, квартира три. Правильный адрес?
– Да, – не понимая, куда клонит чиновник, ответил Стругачев.
– Вот и иди по этому адресу. – и довольный своей шуткой, пошел дальше.
Через неделю Стругачёв получил наконец ответ. В нем сообщалось, что письмо рассмотрено на районной комиссии. В просьбе заявителю отказывалось, так как с северной стороны до соседнего дома расстояние меньше трех метров. Под текстом стояла размашистая подпись заместителя главы райадминистрации В. Большакова. В самом низу, слева, мелким шрифтом фамилия Егоров и номер
Лёха опешил. Как же так! Сгоревший дом семьдесят лет стоял на этом же месте и никому в голову не приходило мерить расстояние от избы до избы. У соседей никаких претензий до этого не было. Нет их и сейчас. К чему эти выкрутасы?!
Снова побежал в администрацию. Выслушав его, Егоров заулыбался:
– Ты ко мне скоро как к родственнику ходить будешь. Дверь ногой открывать!
Лёха не принял насмешки чиновника и гнул свою линию, настаивая на том, что ему не дают разрешение на строительство дома незаконно. Он тыкал в лицо Егорова свидетельство о собственности на дом, выданное его матери двадцать лет назад, и с жаром доказывал свою правоту Егорову, пока тот грубо не оборвал его на полуслове:
– Если сейчас не прекратишь своё орево, вызову наряд и загремишь в «обезьянник»!
– За что? – не понял Лёха.
– Иди и исполняй предписание.
* * *
На следующий день Стругачёв принес новый план дома, где расстояние до стены соседского сарая было три с половиной метра. Егоров взял бумагу и велел ждать ответа.
– Сколько? – спросил Алексей.
– Чего «сколько»? – Чиновник настороженно посмотрел на посетителя.
– Ждать сколько?
– А, ты вон про что. Ответ также по почте придет.
Получив через месяц новый ответ, Стругачёв в сердцах выругался. В письме сообщалось, что, к сожалению, удовлетворить просьбу тов. Стругачёва не представляется возможным из-за того, что расстояние до соседского дома с южной стороны менее пяти метров. Взбешенный, снова пришел к Егорову и выпалил:
– Что, нельзя было сказать об этом в прошлый раз?!
Чиновник заулыбался:
– А ты не спрашивал.
Стругачёва понесло:
– Бюрократы грёбанные! Кто вас только к власти допустил! Я бы вам скотину пасти не доверил! – Он распалялся ещё сильнее: – Я на вас жаловаться буду! Президенту напишу!
В кабинет вошел еще один человек, видимо, начальник Егорова. Услышав последние слова, хохотнул:
– Да хоть Папе римскому.
Стругачёв повернулся в его сторону:
– Так у нас вроде Патриарх, а не Папа. Или вам все равно, кому отписки строчить?..
– Гляди-ка, какой грамотный выискался! – удивился начальник. – Ну походи к нам, походи…
* * *
На следующий день замглавы райадминистрации Виктор Николаевич Большаков позвонил Шутову:
– Привет, Васильич! Давно мы с тобой не встречались.
– Да, Виктор Николаевич, вы нас почему-то игнорируете последнее время. Приезжайте, организуем шашлычок под коньячок, уха опять же. Речка, стрекозы – лепота! – Шутов токовал, как тетерев в
– Приеду обязательно на следующей неделе. Вот только с делами разберусь.
Большаков посетовал на кабинетные будни, в которых просвета не видно. На то, что дел невпроворот, а специалисты аховые, ничего поручить нельзя. Потом перешел на деловой тон:
– Кстати, там у тебя в Малаховке один ухарь строиться надумал.
– Знаю, Стругачёв Алексей. Лес мы ему выделили.
– Ты приведи его в чувство. Ходит, жалуется, а бумаги грамотно не может оформить. Он что, лучше других? Подскажи ему, как это сделать, чтобы не обивать пороги до морковкина заговенья. А то вообще ничего не получит.
– Сделаю, Виктор Николаевич…
* * *
.„Алексей шел домой в растрепанных чувствах. Получается какой-то заколдованный круг. Вернее, стена. Одну преграду обойдешь, появляется другая. Вспомнился эпизод из сказки: одну голову у Змея Горыныча отсечёшь – сразу вырастает другая. Вот и в его ситуации: «нарисуешь» эти пять метров, придумают еще какую-нибудь каверзу.
Он вспомнил, как мастер их участка на заводе, Фе- дотыч, хотел продать дом в деревне. Стали межевать земельный надел и оказалось, что прежние межеваль- щики сделали всё криво: две сотки оказались лишними. Федотыч попросил прирезать их к огороду, заплатил налог за прошедшие десять лет (с момента прежнего межевания). Согласовал с соседями. Но дело застопорилось. Объявился какой-то их знакомый – «решала» (бывший работник райадминистрации). Запросил пятьдесят тысяч за «устаканивание» вопроса. Федотыч на дыбошки! Как так! Он все законно делает. Но в районе его огорошили: надо, мол, новый генплан деревни утвердить. А в области его почему-то не утверждают.
Неизвестно, чем бы все кончилось, но тут к Федо- тычу приехал на каникулы сынок-студент. Услышав как отец кроет матом чиновников, парень, покопавшись в планшете, огорошил родителя:
– Отец, а у тебя не должно быть никаких соседей.
– Как так?
– А вот смотри, на снимке из космоса за твоим домом чистое поле!
– Это что же, выходит, соседние коттеджи – самострой?
– Выходит, так…
В районной администрации, выслушав гневную тираду Федотыча о самостройщиках, неожиданно заявили: они тоже люди и им надо пойти навстречу.
До Федотыча дошло, наконец. Тот решала «согласовал» в районе новострой, а вот в области с утверждением генплана вышла заминка. За счет правильных документов Федотыча под сурдинку хотели узаконить и незаконные коттеджи. Не прокатило.
Как всё это закончилось, Алексей так и не узнал: вскоре уволился на пенсию.
* * *
Вспомнив случай с Федотычем, Стругачёв пожалел, что стал выправлять разрешительные документы. Строить бы тихой сапой и вся недолга. Ведь на старом месте, на этом же фундаменте. А если бы прищучили, включил дурку: не знал, не ведал, ни сном, ни духом. Теперь, конечно, поздно это делать. Теперь, когда он поднял бучу, за ним пригляд будет будь здоров! А просвета нет. Головы Горыныча растут быстрее, чем их срубают.