Волков. Гимназия №6
Шрифт:
В общем, тонизирует.
Я еще не успел толком сообразить, какого лешего вообще происходит, а тело уже действовало само, резво вспоминая все то, что когда-то намертво забивалось в мышцы бесконечными тренировками. Я завалился чуть набок, уходя от удара, подхватил нападавшего за пятку — и дернул вверх. Раньше такое запросто опрокинуло бы на пол даже шефа, но сейчас силенок почему-то не хватило: долговязый тощий парень неуклюже взмахнул руками, отступил на пару шагов — но на ногах все-таки удержался.
А я уже получил от следующего. Прямо по ребрам
Я крутанулся на месте, вскакивая — и тут же метнулся к стене, чтобы хоть как-то прикрыть тылы. Впрочем, это оказалось без особой надобности: вместо того, чтобы окружить и навалиться со всех сторон, мои противники ринулись в лоб, чуть ли не строем. Подраться они явно любили, а вот умели от силы на троечку.
С жирнющим таким минусом. Я без особого труда свалил первого, кто сунулся — того самого, что чуть не влепил мне по голове ботинком. Просто швырнул лицом в стену, пропустив мимо и на всякий случай еще добавил локтем в поясницу. Второй — полноватый коротышка с поросячьим рылом — снова попытался ударить меня. И не кулаком, а кожаным портфелем — то ли побоялся подойти ближе, то ли не слишком-то рассчитывал на собственные силенки. Его я срезал еще на размахе — пнул ногой в мягкий живот и отправил на паркет.
А вот с третьим пришлось повозиться: он не только двигался поувереннее своих сотоварищей, но и выглядел куда основательнее. Здоровенный — на полголовы выше меня и тяжелее раза в полтора. Бритая круглая башка будто росла прямо из плеч, а шеи не было вовсе — парень явно любил побаловаться гирями. Или просто целыми днями поднимал тяжести на какой-то нелегкой работе — силища в нем оказалась звериная.
Хорошо хоть умение подвело.
Я прикрыл подбородок плечом, но могучий удар все равно отбросил меня — чуть ли не протащил по полу подошвами, и от второго я предпочел уклониться. Поднырнул под неуклюжую размашистую «закидуху» и впечатал кулак в торс. Будто в стену — каменную, разве что кое-как прикрытую сверху слоем податливой человеческой плоти. Здоровяк даже не хмыкнул, а вот моя рука онемела чуть ли не по локоть. Зато осталась еще и вторая — ею я зарядил в челюсть.
Четко и мощно, с переносом веса, вложившись всем корпусом. Прямо как на показательных выступлениях: не кулаком, чтобы не сломать костяшки — а предплечьем, ровно по линии от подбородка под ухо, заодно зацепив сгибом большого пальца болевую точку. Любого нормального человека такой удар отправил бы в нокаут — ну, или хотя бы уронил.
Но этот бугай разве что пошатнулся. Я не стал дожидаться, пока он очухается — или пока на меня снова прыгнет кто-нибудь из его товарищей. Дальше демонстрировать свои бойцовские навыки и калечить парней в мои планы определенно не входило, как и рисковать огрести от превосходящих втрое сил врага — так что я напоследок добавил носком ботинка здоровяку под колено, развернулся…
И едва не налетел на невесть откуда взявшегося усатого
— А ну стой!!!
От сердитого окрика мои преследователи замерли — их будто к полу приморозило. Да и я сам вдруг с предельной ясностью осознал — удирать будет чревато последствиями. Не смертельными, конечно — но теми, которых любой разумный человек предпочел бы избежать.
— Что вы тут устроили?!
Голос у моего нежданного спасителя оказался командирский — зычный и могучий, разве что чуть охрипший от крика. А вот внешность до такой луженой глотки явно не дотягивала: ростом мужик был заметно ниже меня, да и богатырским сложением не отличался. Красноватый и опухший рыхлый нос выдавал в нем любителя заложить за воротник, а рыжеватые прокуренные усы, почти сросшиеся с бакенбардами, при ближайшем рассмотрении оказались наполовину седыми, хоть их обладатель наверняка еще не разменял и шестого десятка. Потасканный облик дополняла огромная блестящая плешь — да и в целом местный блюститель порядка выглядел скорее забавным, чем грозным.
Но парни в форме, похоже, изрядно его побаивались.
— Ничего, ваше благородие, — проворчал здоровяк, потирая ушибленную мною челюсть. — Столкнулись… нечаянно.
— Я вам устрою — нечаянно! — Усатый погрозил костлявым кулаком. — А еще гимназисты называются… При Александре Николаевиче всех бы уже сто раз выперли за такие выкрутасы, остолопов.
— Иван Павлович, мы не…
— Молчать! Молчать, когда я говорю. — Тот, кого назвали Иваном Павловичем, шагнул вперед и ухватил здоровяка за пуговицу на кителе. — Слушай сюда, Кудеяров, внимательно слушай: еще раз начнешь кулаками махать — вылетишь с волчьим билетом. Понял?!
— Да как же не понять, ваше благородие.
Здоровяк едва заметно улыбнулся — но тут же снова подобрался, старательно изображая испуг. Видимо, он уже не раз попадался на подобных потасовках, и теперь всерьез рисковал огрести по-полной. А его товарищи и вовсе уже успели то ли удрать по коридору, то ли спрятаться — и как будто смогли избежать праведного гнева…
Воспитателя? Или как его тут называют?
— Пошел вон отсюда. — Иван Павлович отпустил насупившегося Кудеярова и развернулся ко мне. — А ты, Волков — марш в уборную! Не хватало еще с таким рылом на улице показаться.
Волков?..
В виновники потасовки меня как будто не записали — но на этом благосклонность Ивана Павловича закончилась: он схватил меня под локоть, с неожиданной для своей комплекции силой проволок по коридору и буквально швырнул за дверь к видавшему виды умывальнику с латунным краном.
Прямо над ними висело зеркало — небольшое, с отколотым куском в углу, мутное и явно давно не мытое. И из него на меня удивленно таращился худой темноволосый пацан лет семнадцати-восемнадцати, облаченный точно в такой же китель со стоячим воротником, как и те, что только что пытались отметелить…