Волна страсти

Патни Мэри Джо

– Вы думаете, они того стоят? – удивился Кеннет.

– Каждая картина стоит той суммы, которую автор за нее просит. Вы недооцениваете себя. – Сэр Энтони направился к двери и, уже взявшись за ручку, добавил: – Полагаю, мне скоро придется подыскивать себе нового секретаря.

– Возможно, но пока говорить об этом рано, – ответил Кеннет, вспомнив о своем незавершенном расследовании.

В это время в доме появились Хэмптон и Фрейзер. Увидев, что дверь в гостиную открыта, они зашли поздороваться с Ребеккой и Кеннетом.

– Ну, молодые

люди, вы превзошли самих себя, – сказал Хэмптон. – Твои картины, Ребекка, – высший класс. – Он посмотрел на Кеннета. – Я же говорил вам, что редко ошибаюсь, и рад, что подписал с вами контракт. Когда ваши рисунки будут изданы, мне придется одолжить у Ребекки «Корсара» и выставить его в витрине. После этого распродажа закончится в считанные минуты.

Кеннет застонал, а сэр Энтони весело рассмеялся.

– Ничего не выйдет, дядя Джордж, – твердо заявила Ребекка.

– Жаль, – ответил Хэмптон. – Вы лишаете меня блестящей рекламы.

Лорд Фрейзер с мрачным видом слушал этот веселый разговор, и Кеннет решил, что благородный джентльмен абсолютно лишен чувства юмора.

– Нам пора. Мы сегодня обедаем у Бенджамина Уэста. – Сэр Энтони окинул присутствующих многозначительным взглядом. – Уэст хочет поговорить со мной о том, чтобы я сменил его на месте президента Королевской академии искусств.

Наступила глубокая тишина. Кеннет видел, что Хэмптон весьма удивлен такому известию, а Фрейзер был просто потрясен до глубины души.

– Как замечательно! – воскликнула Ребекка и бросилась на шею отцу. – При поддержке действующего президента твой успех на выборах будет обеспечен.

– Это будет еще через несколько лет. Я люблю Уэста и рад видеть его в добром здравии. – Сэр Энтони улыбнулся. – Но если понадобится новый президент, я всегда готов занять это место.

– Возможно, Том Лоуренс будет возражать, – с подчеркнутой небрежностью произнес Фрейзер, – но если Уэст так решил, значит, все пройдет великолепно.

– Энтони – самый подходящий человек, – сказал Хэмптон, пожимая другу руку. – Он посмотрел на Ребекку. – Кто знает, настанет время, и Кимболл возглавит академию искусств. Уже поговаривают о том, чтобы сделать его младшим членом академии. У тебя есть перспектива быть дочерью и женой президентов.

Это было всего лишь предположение, но Кеннет заметил, как Фрейзер побагровел от злости.

– Говорить об этом после того, как я выставил всего две картины, преждевременно, – сказал молодой художник. – Мне еще надо учиться и учиться.

– Я рад, что вы это сознаете, – резко заметил Фрейзер. – Будет жаль, если ваша голова закружится от успехов сейчас, когда вы еще ничего из себя не представляете.

Хэмптон неприязненно взглянул на Фрейзера.

– Нам пора ехать, – сказал он. – Всего доброго.

– Бедный Фрейзер, – сказала Ребекка, когда дверь за джентльменами закрылась. – Ему невыносимо видеть, как восходит чья-то звезда, в то время как его собственная, и весьма скромная, закатилась. – Она пританцовывая подбежала к Кеннету

и обвила его шею руками, чуть не разбив чашку, которую он в это время ставил на стол. – Но все остальные так рады за тебя, что я не нахожу слов.

Отставив чашку с чаем, Кеннет привлек Ребекку к себе на колени.

– И все это благодаря тебе, дорогая. Если бы не ты, я бы никогда не решился выставить свои картины.

Он наградил ее легким поцелуем, который тотчас же перешел в бесчисленные поцелуи, более серьезные. Ребекка обвила его шею руками, губы ее раскрылись сами собой. Ее слюна была сладкой от пирожных. И вся она будоражила его кровь, отчего голова Кеннета пошла кругом.

Откинув назад голову, Кеннет попытался остановиться.

– Мы не должны целоваться в гостиной, – сказал он. – Нас могут увидеть.

Он заметил нерешительность в глазах Ребекки, которая быстро сменилась страстью.

– Ты прав, – сказала она. – Моя мастерская подходит для этого больше. – Ребекка потрепала Кеннета по щеке. – Лавиния сказала, что «Корсар» – мечта каждой женщины. Всем бы хотелось иметь такого любовника: упрямого, опасного, полного страсти.

Кеннет тяжело дышал. Он поставил Ребекку на пол и поднялся.

– У Лавинии слишком бурное воображение, – сказал он.

– Наоборот, она видит людей насквозь. – Ребекка вплотную подошла к Кеннету, так что ее грудь коснулась его груди. – Лавиния сказала, что портрет отражает мое к тебе отношение, и она не ошиблась.

Кеннет застыл на месте.

– А каким ты меня видишь?

– Мрачным. – Ребекка обхватила шею Кеннета рукой, лаская ее, теребила волосы на его затылке, ее грудь все теснее прижималась к нему. – Опасным. – Встав на цыпочки, она слегка укусила его за ухо.

Сердце Кеннета готово было выпрыгнуть. Желание переполняло его. Его тело напряглось, в паху заныло.

– Неотразимым, – продолжала Ребекка, ища губами его губы.

Глубоко вздохнув, Кеннет привлек ее к себе, не в силах больше сопротивляться. Она была как терпкое вино, будоражащее кровь и одновременно умиротворяющее его исстрадавшуюся душу и плоть. Его Лилит, демонесса, источающая страсть. Руки сами собой скользнули по ее спине, захватив упругие ягодицы. Каждой частицей своего тела он ощущал мягкую и податливую женскую плоть.

Он едва сдерживал себя, еще не зная ее тела; теперь же, когда он до мельчайших подробностей изучил его, сдерживать себя было совсем невмоготу. Воспоминание о нем приносило физическую боль. Ему хотелось видеть ее нежное тело снова и снова. Ему хотелось нежности, хотелось довести себя и ее до исступления. Хотелось погрузиться в это податливое тело. Хотелось видеть, как вспыхивают страстью ее глаза, как на смену этой жажде приходит утоление.

Нет!

– Лилит, ты настоящая демонесса. Ты украла мою душу и опустошила меня. – Кеннет с сожалением выпустил Ребекку из объятий. – Сколько раз можно повторять одну и ту же ошибку? Надо быть глупцом, чтобы совершить ее снова.