Вольное братство

Гуминский Валерий Михайлович

«Хитрая русалка» обнаружилась в сотне шагов от пристани, где кипела жизнь. Небольшая бухта оказалась забитой кораблями, и почти на каждом висел вымпел с повторяющимся рисунком: скелет и девушка. То есть это были корабли Лихого Плясуна, стоящие на якоре, и вся моряки кроме вахтенных, находились на берегу. Кроме шхун и бригов под другими штандартами я заметил возле деревянного пирса множество шлюпок и яликов. Вдоль причалов тянулись лабазы, где хранились товары с разграбленных караванов. Разношерстная масса вооруженного народа шаталась по пристани, казалось, без видимой причины, просто так. Но присмотревшись, можно было понять, что здесь вообще происходит.

В

бухту входила примечательная шхуна с золотисто-черным вымпелом на носовой части. Вот и «Золоторогий». Его бушприт и вправду походил на рог мифического зверя, да еще покрашенный золотой краской, создававшей нужный эффект. Картину портила пасмурная погода. Появившиеся тяжелые дождевые облака скрыли солнце, и позолота уныло поблекла на фоне темнеющего горизонта. «Золоторогий» успел бросить якорь и спустить шлюпку, которая с небывалой прытью понеслась к берегу. Мне было интересно посмотреть на Дикого Кота, входящего в пятерку знаменитых пиратов архипелага. «Потом пообедаю, — решил я. — Надо же знать в лицо всю верхушку. Как бы ни пришлось ликвидировать по приказу лорда Келсея. И кто же, черт возьми, у него связник?»

Шлюпка тем временем причалила к пирсу, двое гребцов вылезли из нее, приняли швартовы, что-то прокричали. Волны расшалились не на шутку. Даже лесистый выступ в трех милях от берега, гасящий сильный ветер, не мог сдержать непогоду. Стал накрапывать дождик.

Дикий Кот — немолодой уже мужчина с аккуратной окладистой бородкой и усами смолисто-черного цвета — выделялся своим дорогим убранством, начиная со шляпы, увенчанной шикарным разноцветным пером какой-то птицы. На нем был темно-бархатный кафтан с желтым подкладом. Из-под небрежно распахнутого кафтана виднелась белоснежная рубашка с кружевным воротом. Широкие светло-серые шаровары заправлены в мягкие красные сапоги. Ясно, фрайман прибыл на остров для важных дел, отчего и разоделся как попугай. В обычных условиях даже капитаны предпочитали скромную одежку вроде простых штанов и суконных курток поверх рубашек

Кафтан Кота опоясан ремнем, и на нем висел внушительный арсенал: два пистолета, из которых один был двуствольным, кортик с позолоченной ручкой. На груди я заметил еще один ремень, идущий от левого плеча к правому бедру. Этот ремень держал три метательных ножа. Словно Кот собирался основательно защищаться. Вот знать бы, от кого. Не доверял своим подельникам? Разумный ход. Я бы тоже смотрел в оба после примечательных слов своего командора.

Дикого Кота встречала целая делегация таких же попугаев. Вот, оказывается, где находились все обитатели форта. Среди пышно разодетых корсаров высшего звена торчал и Эскобето. Рядом с ним идут двое. Один из них, низенького роста, похожий на раздутый шарик, да еще с абсолютно лысым черепом фрайман. Глядит так подозрительно, словно кругом одни враги. Второй — высокий, худощавый смуглолицый мужчина с выпирающими скулами, слегка сутулящийся при ходьбе. Странная походка. Как будто перебравший вина посетитель таверны пустился в пляс.

Стало понятно, почему этого человека назвали Лихим Плясуном. Действительно, танцует так, что противно смотреть. И как его Тира возле себя терпит?

Важных фрайманов окружила целая толпа то ли телохранителей, то ли приближенных, и я мысленно послал Эскобето в адское пламя. Решил из меня гладиатора сделать, надо же! Хотя бы поговорил со мной, объяснил неписанные правила поведения и мои возможные действия. Вместо этого я брожу по острову, предоставленный сам себе, выуживаю информацию у посторонних лиц — и это при том, что Свейни мог немного языком пошевелить! Зло пнув попавший

под ноги комок засохшей земли, я повернул в сторону таверны, которую приметил издали. Решив послать все переживания к дьяволу, зашагал уверенно и целенаправленно. Пиратская кодла миновала «Хитрую русалку», что огорчило хозяина заведения, и весьма обнадежило меня.

Помещение таверны выглядело не хуже заведения Хромого Зака. Довольно просторное, с пресловутой стойкой в углу, отгороженное от зала помещение, где сновали разносчики заказов, и откуда имелся доступ на кухню. Сам зал не имел оригинальных отличий. Все то же самое, что и во всех городах империи. Главное, имелись застекленные окна, куча маленьких, но ярких магических светильников, горевших сейчас во всю свою мощь — на улице уже потемнело от набежавших туч. Надвигался шторм или дождевой фронт. Самое время сейчас хлопнуть стаканчик горячительного.

В таверне было много народу. И все сплошь специфической профессии. Корсары разных возрастов, молодые и старые, бывалые и новички. Гул голосов был похож на шум растревоженного улья. Все о чем-то говорили, перебивали друг друга, махали руками перед лицом собеседника; прислуга из рабов металась от стола к столу, разнося в первую очередь бочонки с пивом или большие плетеные бутыли с вином.

Я подошел к стойке, за которой с расслабленной ленцой то ли хозяин, то ли помощник-управляющий с длинной, отливающей вороньей чернотой, бородой поглядывал за происходящим. На меня он тоже взглянул между делом, но уши свои навострил, чтобы не пропустить заказ. Впрочем, на появление нового посетителя и в зале не обратили внимания. Здесь ежеминутно кто-то заходил или выходил на едва гнущихся ногах.

— Что можешь крепкого предложить? — спросил я.

— Смотря что интересует брата, — мужик облокотился на стойку, отчего его шикарная борода полностью закрыла руки. — Есть грог, ром, бренди, вино, наконец.

— Вино, наверняка, закисло, — отказался я от последнего предложения. — Давай бренди.

Бородач без лишних слов достал из-под стойки кружку, похожую на миниатюрный бочонок и с любопытством в глазах стал наливать из бутылки темного стекла янтарную жидкость с резким запахом. Он лил, а я стоически молчал, и как только пойло закачалось на поверхности, сделал знак рукой. Мужик тут же прекратил лить.

— Осилишь? — с недоверием спросил он.

— Тебе лучше знать, — ухмыльнулся я. — Никто столько не пил зараз?

Мужик осклабился.

— Закуски какой дай, что ли, — я тихо вздохнул. — Мясо есть? Или сыр?

— Мясо все сожрали, не успеваем готовить, — бородач мотнул головой в сторону кухни, откуда неслись немыслимые запахи готовящейся пищи. — А сыр есть. Хоть корзину доверху навалю.

Я кивнул, показал, сколько мне его надо, и положил половину риала на лапу мужика.

— Правила просты, брат: выпил, не бузи. Сиди смирно, к людям не приставай. Блевать потянет — беги на улицу. Не вздумай здесь полы марать. Иначе заставлю языком слизывать, — весьма обстоятельно обрисовал правила поведения в «Русалке» бородач.

— Значит, хозяин, — понятливо протянул я.

— А кто же еще? Не доверяю помощникам. Все прохвосты и воры.

Я оглянулся, приглядывая себе место. Конечно, без результата. Все лавки и столы были заняты. Пожав плечами, отодвинулся в сторону. В конце концов — не барин, постою.

— Сегодня много братьев пришло с рейда, — пояснил хозяин таверны с нотками примирения. — Пользуются последней возможностью пощипать торгашей перед штормами. Не успеваем обслужить. Пьют, словно в аксумской пустыне неделю прожили.