Вольное царство. Государь всея Руси
Шрифт:
Иван Васильевич мысленно видел ход этих предстоящих событий, и думы его невольно обратились к тем живым людям, с которыми предстоит бороться ему.
– Борьба сия не на живот, а на смерть, – прошептал он и, вспомнив о непримиримости врагов своих, достал из ларца, где хранилась у него карта Руси, список имен.
Составлен был этот список дьяками Бородатым и Курицыным при помощи главных доброхотов московских в Новгороде: братьев Пенковых, вечевого дьяка Захария Овина, вечевого подвойского Назария, игумена Николо-Белого монастыря отца Сидора и купца новгородского Ивана Семеновича Серапионова.
В этом
– Вот оно, осиное-то гнездо, – молвил с усмешкой Иван Васильевич вслух, – а другое – у меня на Москве…
Тихо, дабы не мешать государю, прошел в покой Саввушка и оправил государю постель. Иван Васильевич не обратил на него внимания, но когда Саввушка остановился в дверях и стал ждать, Иван Васильевич, взглянув на него, спросил:
– Ты что?
– Прости, государь, к тобе Михаил Яковлич. Пущать?
– Зови.
Через минуту вошел дворецкий походного государева двора, окольничий [81] Русалка.
Перекрестясь на иконы и поклонясь великому князю, он заговорил:
81
Окольничий – старинный придворный чин, второй после боярина, находился около особы государя в походах, устраивал путь и станы для государя. Окольничии нередко назначались воеводами, наместниками, дьяками и послами.
– Прости, государь, без приказа твоего. Видя огонь свечи в окне твоем, помыслил: может, надобно государю что-либо, и дошел к тобе. Может, приказ дашь какой.
– Добре, Михал Яковлич, – молвил великий князь. – Окольничии Ощера Иван Василич да Андрей Михайлыч вместе с боярским сыном Леваш-Некрасовым нарядят и доржать будут в Новомгороде мою тайную стражу под рукой Федор Давыдыча Пестрого. Ты же вместе с дьяками Мамыревым, Беклемишевым и Полуехтовым заведи тайные связи с подвойским вечевым Назарием, купцом Серапионовым Иван Семенычем и с игуменом Николо-Белого монастыря, с отцом Сидором, выведывая от них все о злодеях наших в Новомгороде. Под рукой вы будете у Китая Василь Иваныча, которого из Торжка яз возьму с собой в Новгород.
– Разумею, государь, – почтительно кланяясь, сказал дворецкий.
– Ну, иди, – заключил великий князь, – да утре, после раннего завтрака, собери ко мне воевод всех приказы мои принять.
На Димитриев день, октября двадцать шестого, въехал великий князь на Волок Ламский, где его со всем двором встречал брат Борис Васильевич, князь волоцкий.
Иван Васильевич был обходителен с князем Борисом, с супругой его Ульяной Михайловной Холмской и малолетними сыновьями их Федором и Иваном.
За ужином беседы шли о безрядье новгородском,
На другой день, выступая в поход после раннего завтрака, Иван Васильевич, смеясь, сказал брату:
– По тому, как меня встречать будут и как провожать, уразумею яз, кому в Новомгороде Москва друг, а кому – ворог…
Борис Васильевич не обратил внимания на шутку старшего брата и не понял его намека, но ответом своим дал великому князю важные сведения.
– Ныне на вече, – простодушно сообщил он, – засилье житьих и мелких купцов, которых черные люди зело поддерживать зачали. Господа же более и более сильничают, совсем разоряют слабых и бедных, а те, ратной силы не имея, красного петуха к хоромам их подпущают…
– Поеду, сам погляжу, как они там живут, – промолвил великий князь и вышел вслед за стремянным своим, доложившим ему, что конь уже подан.
Все семейство князя волоцкого и весь двор княжой с великим почетом провожали Ивана Васильевича до коня его, стоявшего у самых ступеней красного крыльца, и далее провожали до самых выездных ворот со двора.
В среду первого ноября великий князь въехал в Торжок. Новоторы встретили Ивана Васильевича колокольным звоном, выйдя за городские ворота с крестным ходом ото всех церквей. Вече же новоторжское пригласило государя московского остаться на торжественный пир в честь его прибытия. Великий князь горячо благодарил, но от пира уклонился, ссылаясь на то, что обидные люди новгородские давно ждут суда и защиты у своего великого князя. В Торжке был только привал: войска наскоро пообедали, покормили и напоили коней.
Иван Васильевич обедал у наместника своего в Новом Торге, у Василия Ивановича Китая и, чокаясь с ним чаркой водки, молвил:
– Хочу взять тобя, Василь Иваныч, с собой в Новгород.
– Рад служить, государь! – воскликнул новоторжский наместник. – Когда прикажешь готовым быть?
– Днесь, Василь Иваныч, ежели управишься. В пути к Новугороду успеть надобно тобе списки злодеев наших прочесть да и жалобы многие на их от новгородцев же…
– Истинно, государь, – подтвердил Китай, – а еще все вести доброхотов наших сведать и присовокупить их к жалобам.
Иван Васильевич лукаво усмехнулся и молвил:
– В тобе яз не ошибся, Василь Иваныч. Враз ты разумеешь, что надобно. А помнишь ты посадника степенного Василья Ананьина, который много наших вотчин захватил в Двинской земле?
– Помню, государь, хоша уж пять лет, как он был с высокомерием великим на Москве и ни единого слова покорного тобе не правил.
– Да, – резко прервал собеседника великий князь, – высокоумия у них у всех много, токмо ума мало. Главное же в походе сем…
– Земля, государь.