Вольному – воля
Шрифт:
– Дергать нам отсюда надо, – сказал Тополь.
Парень явно нервничал.
– Это кто мне такое говорит? Ты, братан? – возмущаясь, удивился Зубодер. – Ты же супер, в натуре! Двоих завалил, даже не сморкнулся. А сейчас в натуре сопли распустил...
– Менты заметут.
– Не заметут... Не будет ментов. «Быки» подъедут.
– Еще хуже. Эти мочить будут...
– Мочиться они будут, понял? Кровью мочиться!.. Чудик, ты чего молчишь?
Чудика до сих пор колотило со страха. Не боец он, размазня,
– Да на такой тачке мы от самого черта уйдем, – ликующе осклабился Ленька.
– Уйдем, – через силу выдавил Чудик. – Кузов бронированный, никакая пуля не возьмет...
– Да и заложница у нас конкретная, – продолжал козырять Зубодер. – Нутром чую, больших бабок стоит. На бабки ее раскрутим, можем, на «лимон» или на два, а может, и на три...
– Три «лимона»?! – вмиг успокоился Тополь. – Баксов?
– Не, баксы падают. В евро запросим. По «лимону» на брата...
– Ты уверен?
– Уверен... В том уверен, что мочить ее не станут. Мы ею как щитом прикроемся...
– Они стрелять не будут. А мы будем, да?
– А ты как думал... Здесь мы как в крепости, здесь нам никто не страшен... А если вдруг что, огородами уходить будем... Чудик, ты «Хаммер» к той стороне забора подгони, да забросай чем-нибудь хорошенько, ну, чтобы со стороны не видно было. Если конкретно насядут, мы огородами и в тачку...
Ленька чувствовал себя великим стратегом, подготавливающим крепость к обороне. Одна половина сознания кричала, что надо сматываться отсюда как можно скорее, другая жала на тормоза и удерживала здесь. И боевой дух бродил в нем, как брага в бочке, кровь пузырилась от возбуждения.
– И смотри, глупостей не наделай.
– Пойду, пригляжу за ним...
– И это, Красавчика сюда тащите...
Красавчик внес свою лепту в ратное дело. Ленька с таким усердием будил его, с таким остервенением лупил по щекам – думал, что убьет. Все-таки разбудил, вытолкал на улицу навстречу охранникам, тем самым расхолодил их, сбил температуру бдительности. Ну а дальше все как по маслу пошло... Два трупа в подвале, а Красавчик так и спит до сих пор в джипе.
Тополь и Чудик направились к машине, а Зубодер спустился в подвал. Ему нужно было поговорить с богатой пленницей...
От Ролана сильно воняло – видимо, не одни сутки он провел в заточении. Руки и ступни ног потемнели и распухли, сам он – зрелище не для слабонервных. Будь на его месте другой мужчина, Аврору стошнило бы от отвращения, но с ним ее даже не коробило. Она отчаянно пыталась развязать узел на руках. До крови сломала два ногтя, но ничего не выходило...
Все-таки ей удалось проникнуть в клетку к Ролану. Но на этом, казалось, везение закончилось... Она уже отчаялась справиться с узлом, когда
Она развязала ему руки и услышала долгожданное: «Спасибо!» из его уст. Надо было видеть, с какой досадой смотрела на нее Марина. Аврора поймала себя на детском и совершенно неуместном желании показать ей язык.
Она почему-то думала, что Ролан сам снимет путы со своих ног. Но у него не было даже сил дотянуться до них руками. Да и руки его не слушались...
– Онемело все, жжется... Не могу...
– Давай, родненький, через не могу. Давай, массируй, разминай. Давай, давай...
Она сломала еще один ноготь, прежде чем ей удалось ослабить узел на ногах. И все-таки она справилась, избавила Ролана от пут.
На радостях он попытался встать на ноги, но не смог.
– Ничего, сейчас все пройдет...
Он предпринял еще одну попытку и даже смог продержаться на ногах две-три секунды. И не упал он, а сел, с твердым намерением повторить. Но внезапно появившийся Леньчик спутал все карты.
– Ну и зачем ты это сделала, сука? – испепеляя Аврору взглядом, спросил он.
– Это я ее попросила! – неожиданно вступилась за нее Марина. – Ты обещал, что я могу...
– И ты сука! – перебил ее Леньчик.
Неожиданно вытащил из-за пояса пистолет и, озверело раздувая ноздри, направил его на сидевшего в углу клетки Степку.
– Не надо! – падая на колени, в панике вскричала женщина.
– Достала ты меня, шалава!
И все-таки он выстрелил. Но не в Степку. Пуля попала Марине в бедро, ближе к колену.
– Ой, мамочки! За что? – хватаясь за рану, заголосила она.
Взвыли в один голос ее дети.
– Ну ты и мразь! – презрительно выкрикнул Ролан.
– А тебя наглушняк, падла! – заорал на него взбешенный Леньчик.
Он напоминал акулу, сожравшую одну жертву, но жаждущую добраться до второй. Аврору трясло от страха. Ведь этот ублюдок мог выстрелить и в нее.
– Да убивай! Только быстрей!
– На, получи!
Аврора надеялась, что Ленька пощадит его, но ничуть не бывало. Он выстрелил в него, и в груди у Ролана тут же стало расплываться кровавое пятно.
Какое-то время Ролан сидел, глядя на Аврору и пытаясь дотянуться непослушной рукой до раны.
– Вот и все...
Он умирал, но в глазах не было страха перед смертью. Он боялся другого.
– Простишь? – отчаянно спросил он.
– Конечно...
Она прощала его. Во-первых, не могла не простить, а во-вторых, держать на него зло не имело никакого смысла. Сейчас кровожадная акула вцепится в нее зубами, и отправится она тогда вслед за Роланом – простившая и прощеная.
Она прощала. И его затуманившийся было взгляд просветлел, наполнился умиротворением. Но веки тяжелели, глаза закрывались.