Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945

Бенсон Джеймс

У других лодок подобных инцидентов при проведении рабочей программы не было. Методы, применяемые командирами и штабными офицерами в первые недели жизни каждой лодки, были примерно такими же, какие использовались при работе с лодками, которые действовали против «Тирпица», или с более усовершенствованными, класса «20». Установившаяся ранее практика подразумевала глубокое погружение, для которого лодку опускали на прочном тросе, идущем от носовой части водолазного бота, на глубину триста футов. Это сопровождалось обычными испытаниями всех узлов оборудования лодки, и, наконец, команды могли проверить себя и свое судно с помощью отработки многих упражнений, с которыми они

уже были знакомы.

В течение этой зимы целых двадцать четыре Х-лодки работали с различных береговых и плавучих баз, которые были приданы 12-й флотилии. Трудно выбрать отдельные инциденты этой напряженной деятельности, но, не называя никаких имен, мы можем сообщить, к примеру, что одна из лодок при проведении четырехдневных испытаний на навигацию и выносливость незадолго до рассвета оказалась на мели на восточном берегу Лох-Файн. Все было перенесено и перекачано из сидящего на мели носа в кормовой отсек. Но тем не менее, положение носовой части не изменилось. Командир и первый лейтенант, стоя на кожухе и оценивая ситуацию, к счастью, привлекли внимание проходившего мимо рыболовного судна. Они полагали, что могли бы с его помощью освободиться прежде, чем какой-нибудь любопытный военный корабль высунет нос из-за угла. Был протянут линь от кормового крепления лодки до кормы рыболовного судна. Последнее медленно двинулось вперед, и нос лодки медленно сошел с рифа, на котором покоился. Наконец-то они стали свободны! Но тогда (и только тогда) два ликующих офицера на палубе лодки вспомнили, что весь вес в данный момент сосредоточен в корме!

Вполне естественно, что лодка стала погружаться кормой вниз. Оставалось время только на то, чтобы пинком закрыть главный люк и, таким образом, предотвратить трагедию. В следующий момент они оба шагнули в воду. В январе 1945 г. было вполне естественным носить ботинки для летчиков на овчине и их же куртки на «молнии», для соответствия. Но они оказались очень неподходящими для того, чтобы держаться на плаву. К счастью, двое моряков, находившихся в это время внутри лодки, сумели вывести ее на поверхность на более или менее ровном киле, и спасение состоялось.

Маленький запас рома оказался быстро израсходованным, и рыбаков, которые, видимо, считали, что все происходящее – в порядке вещей, тепло поблагодарили. Затем тренировочный поход был продолжен. Через несколько дней инцидент со смехом был рассказан в кают-компании, а также в женской вспомогательной службе флота из сигнальной башни и, по секрету, в гостиной отеля «Виктория» в Родсее.

Глава 25

АМЕРИКА И АВСТРАЛИЯ

Наконец лодки «ХЕ-1» – «ХЕ-б» были готовы отбыть на «Бонавенчуре». Из них была сформирована новая, 14-я флотилия подводных лодок, как одно из отделений 12-й. Командиром 14-й стал капитан Фелл. Несчастливый тринадцатый номер был пропущен.

Когда 21 февраля 1945 г. они покинули Порт-Баннатайн, война на Тихом океане достигла своего пика. Все моряки питали надежды на частые операции, и экипажи лодок «ХЕ-7» – «ХЕ-12» не были исключением. Будущее смотрелось в розовом свете.

Переход через Атлантику до Тринидада в Вест-Индии был спокойным, ясным и безмятежным на всем протяжении пути, кроме единственной случайной паники на одной подводной лодке. И все с интересом ждали намечавшуюся встречу с американским континентом. Но когда это произошло, все были очень разочарованы. Дело в том, что требования безопасности по отношению к «Бонавенчуру» и его грузу сделали жизнь почти невыносимой. На Тринидаде они были вынуждены бросить якорь вне видимости берега, в неудобном фарватере.

Никаких увольнительных не разрешалось.

Эмбарго на увольнения повторилось на обоих концах Панамского канала и, поскольку к британскому кораблю такое запрещение вообще применялось впервые, было, конечно, проявлено здоровое любопытство – что за причина кроется за таким распоряжением. Были даже слухи, что команда удерживается на борту по причине намечающегося мятежа.

От Панамы курс пролегал на Сан-Диего, в Калифорнию. Судно отшвартовалось около верфи на предоставленном ему месте, и команда постоянно обменивалась добродушными шутками с находящимися на берегу женщинами из Американского вспомогательного корпуса, хотя такое проявление интереса к слабому полу делало продолжающийся запрет на увольнения еще более непереносимым.

Еще хуже, что были получены приглашения на посещение Голливуда, Лос-Анджелеса и Беверли-Хиллз, но официальный запрет оставался непреодолимым, и никакие увольнения на берег не были разрешены. Официальные визиты с берега были также сведены к минимуму, но отдельные персоны появлялись на борту корабля, причем неоднократно, и ясно было, что эти люди знали о назначении судна. В целом запрещение увольнений казалось особенно тяжелым при виде близких ярких огней и непрерывно проходящих мимо судов.

Прибытие в Пёрл-Харбор принесло как хорошие новости, так и плохие. Увольнения предоставлялись организованным группам для посещения американских лагерей отдыха, и радушие, оказанное американскими властями, было замечательным. Всякие попытки британцев оплатить все съеденное и выпитое в местах их пребывания дружелюбно пресекались.

Плохие новости, однако, сводили на нет всю радость от увольнений. Тайни Фелл был проинформирован, что адмирал Нимиц передумал и больше не хочет использовать карликовые подводные лодки в морской войне на Тихом океане. «От этого удара упал весь настрой, – написал Тайни впоследствии, – но осталась некоторая надежда, поскольку нам было приказано перейти на остров Манус, в архипелаге адмиралтейства. Но прежде чем мы добрались туда, нас перенаправили на юг, в Брисбен, и мы пребывали в черной тоске, опустив хвосты вниз».

Все взаимные неприятия, завязавшиеся еще в прежние дни и объяснявшиеся предвзятым отношением адмирала Кинга во время демонстрации первой человекоуправляемой торпеды, возродились с новой силой. Не то чтобы американские военно-морские верхи требовали выиграть войну с использованием только традиционного оружия, но, насколько можно понять, это было скорее результатом того, что убийственные методы, используемые немецким, итальянским и японским флотами, окрасили в темный цвет саму идею использования карликовой подводной лодки и заставили безоговорочно осуждать ее. Американские власти были убеждены, что Х-лодки были подобны тем японским сверхмалым лодкам, которые принимали участие в нападении на Пёрл-Харбор и имели такой же ограниченный радиус действия. Это убеждение было настолько прочным, что отбрасывало любую информацию, противоречащую ему.

Общее угнетение, царившее во флотилии, отчасти смягчалось великолепным австралийским гостеприимством, искренний и теплый прием распространялся на каждого. После второй ночи в Брисбене большинство судовых команд нашли себе пристанище по вкусу, и на них со всех сторон буквально изливалось самое искреннее доброжелательство. Две недели спустя они перешли на север, в Таунсвилл, на побережье Квинсленда. Как там, так и в более мелких городках, которые они посещали, было обычным делом найти возможных хозяев, которые боролись за право заполучить к себе механика X или кока Y.