Вольные повести и рассказы
Шрифт:
– На вас взять? – его вежливая улыбка располагала к себе.
– Ну, я сама… толпы нет… – не менее вежливо дали понять, что не возражают.
– Два билета в партер, пожалуйста! – попросил он кассира. Ему подали билеты.
– Держите оба. Я имею привычку забывать билеты, с меня будет довольно прийти вовремя… Меня зовут Силай, – передал он билеты девушке.
– Силай? Никогда не слышала такого имени.
– Все удивляются. Это старое русское имя. У меня и фамилия Русов. Не дождусь, когда у меня явятся с десяток русых сильняшек, чтобы услышать их отчество – Силич. Или Силыч? Кстати, я не расслышал вашего имени… – Девушка засмеялась и мило представилась:
– Сеня. Ксения Арсеньевна Сенина.
– Красивое сочетание. Ксения Арсеньевна Сенина. Подобрано со вкусом. Ксения, кажется, греческое имя в значении гостьи, чужестранки. А фамилия русская. Кто давал имя?
– Папа
– Высоко выслужились?
– Папа – полковник запаса, я – переводчица с немецкого языка, учительница. А вы – майор, по возрасту у вас тот десяток давно уже должен бегать…
– Может, и бегают… У меня были женщины… Но жениться не привелось.
– Секрет?
– Вы мне встретились только сегодня!..
Они засмеялись, выходя из кассового закутка. Он взял её под руку.
– Я тоже учитель. У нас так в шутку называют преподавателей. Мне тридцать три, боюсь, как бы Сеня не испугалась.
– Да что вы, я сама перестарок. Мне уже двадцать пять. Я тоже вас напугаю. Замужем я не была, но у меня был кавалер, с которым мы не сошлись характерами…
– Всё ясно, два сапожка – пара. Не нужно будет притворяться девственниками… Будем, какие есть. Может быть, вы действительно станете моей парой, потому что я сразу что-то почувствовал. Какой-то чувственный прострел в организме. Я живу на квартире. Не захотел в общежитии. А вы с папой?
– У меня однокомнатная, наследственная. Обедать, видимо, лучше у меня…
Они засмеялись и пошли на остановку. Он вёл её под ручку, как знакомую женщину.
У неё дома царил идеальный порядок. Она кормила его на кухне, оба непринуждённо болтали, непринуждённо смеялись, словом, вели себя, как знакомые люди. Такое быстрое схождение характерно для семей военнослужащих. С гражданскими знакомства затягиваются, женщины стараются показать себя служащими Букенгемского дворца, несмотря на то, что всем известно, как сомнительно ведут себя отпрыски королевы.
Потом Сеня провела его в комнату, и Силай сразу снял с неё платье. Тут он не был оригинален. Офицеры так и поступают, руководствуясь недостатком времени. Пошла (пришла, согласилась), так и нечего разводить бодягу… Сени это понравилось. Они опять засмеялись, не сочтя эпизод проявлением бескультурья; их чувства уже доверяли друг другу. Такое редко случается, даже у офицеров. (Поскольку методика офицеров затронула их нравственность, то предмет не обидится от пояснений. Холостой офицер – вольный казак, о нём меньше всего разговору, поскольку он не отличается от других холостых сограждан. Они как хотят себе, так и ведут себя в рамках законов, не придерживаясь строгой морали. Силай был холостым офицером, но скажем и о женатых. Как правило, три четверти их нравственности обладают золотым и святым эквивалентом в отношении жены и детей. Однако, поскольку их служба сложна и не постоянна, четвёртая часть их нравственности находится в плавающем состоянии гуманизма. Они не отказывают в помощи безмужним женщинам в пределах длительных командировок, преодолевая вместе с ними тяготы и лишения жизни. Да простится им их безгрешность, ибо от них всегда и везде требуют формы на вытяжку. А как её достигать, если не регулярными тренировками?… В коротких командировках не более трёх суток такие явления редки. И здесь справедливость требует уточнения. Точно так же ведут себя сограждане невоенного профиля. Однако сказанное не представляет научных выводов, скорее всего, это неполные наблюдения из практики, поэтому им нельзя доверять…)
Они стали с большим интересом разглядывать друг друга. Сеня была просто чудо. Фигуристая, гладкая, вся из белого мрамора, в котором текла женская кровь. От этой крови мрамор порозовел в лице, потом зарево прошло по всему телу чудесного изваяния природы. Он говорил ей эти слова, они смущали её, но были ей приятны. Он стал целовать её синие глаза, а она удовлетворила желание, целуя его шею.
– Вы тоже в моём вкусе. Развитой, и я чувствую, вы очень сильный, видимо, от своего имени…
– А мы и проверим, силён ли я для такой красавицы, которая сразу согласилась быть моей парой… – Слово «жена» им не было сказано. Он примеривался произносить слово «любовница», но еще не насмелился. Как только она разобрала кровать, он целомудренно
– Ой, как давно я хотела такого искусника. Мой бывший кавалер был профаном. Я поэтому с ним и рассталась. Он с моей девственностью возился неделю… – откровенничала юная женщина в минуту паузы отдыха. Её раскрепощённость нравилась. По интуиции он верил, что она говорит правду, тело её не знало настоящего обладателя. Ему так казалось, если он понимал в женщинах. «У меня были женщины», – похвалился или проболтался он, а на самом деле на женщин нужно время, а время у офицеров всегда в дефиците. Но ему было странно слушать разговоры о девственности от женщины, хотя он и слушал её… с интересом. И всё же он не полностью понимал того «профана», который, может быть, с истинным целомудрием отнёсся к своим обязанностям, но вот, попал под осуждение в интимной сфере. В этой сфере чего только не осуждали. Но не всегда в полной мере, а чаще краями. Хотя бы по этому случаю. Существует немало любителей, которые после женитьбы не стремятся к немедленному проявлению своих прав, а им доставляет огромное удовольствие некоторое время общаться с нетронутой невестой-женой, прекрасно осознавая, что она в его власти, и что в любой момент он может осуществить то самое право. По всей вероятности, это похоже на то, как кот играет с мышью, прежде чем съесть её. Такой ясене весьма непонятна тактика мужа, она теряется в догадках, но утомительно терпит ситуацию, надеясь на то, что она всё-таки не затянется… Так и бывает, и всё обходится без осуда. С другой стороны, по-видимому, есть исключения иного рода. Если девушке приспела пора расстаться с сокровищем, никакие слова о совести и сознании не совпадут с обстоятельствами той поры, она это непременно осуществит. И тогда, видите ли, возникает еще неудовольствие как у Сенечки: «возился неделю», в то время как надо немедленно… Но это редкие случаи. И редки психологи такой же квалификации. Возможно, в данном случае встретились два однородных психолога…
Немедленно у них и получилось.
Силай и Сеня так разомлели, что даже не хотели идти в театр. Но потом, уговаривая друг друга, начали собираться. Он помогал одеваться Сене, напевая любимую песню про «Гуцулку Ксеню», которой жених играл на трембите.
Всё же лучше бы они не ходили. Постановка была им неинтересна. Они больше переглядывались, да он под платком держал в руке её колено… У них началась своя пьеса жизни, ярче которой театр не покажет на сцене, потому что накручивает одни злодейские интриги. И кино тоже злоупотребляет низменными страстями, как будто каждый раз зло только и делает, что поджидает зарождения любви, чтобы очернить её. Зло ошивается там, где плетутся корыстные интересы. Точнее сказать, злокорыстные интересы, поскольку интересы всегда корыстны. А в отношениях Силая и Сени корысти не было, у них были любо, добролюбие, стремящиеся к любви… Силай зла не любил, добро уважал, поэтому у него вряд ли были возможны остросюжетные повороты сценария от интриги к любви и от любви к ненависти. У него и сценария не было.
Ночевали они у него. Его хозяйка была удивлена появлением женщины. Сеня заметила это и высказалась. Он разъяснил ситуацию.
– Она меня порицала взглядом. Буду честен. На меня навалилось счастье. Сколько лет ни одной, не считая иногдашнего случая, а тут за короткий период сразу две… В этой комнате уже спала не менее великолепная юная женщина. Поэтому, как я понял, хозяйка решила, что я начал таскать сюда всех подряд… К той женщине я питаю такие же чувства, как и к тебе. Даже не знаю, станет ли кто-нибудь моей подругой. Скорее, нет, я отягощен предрассудком, согласно которому моей женой может стать только девственница… Начинай воспитательную работу!
– Ревновать я не имею права. Скажу, что я рада за тебя. Ты не лгун, я тебе верю. Я представила, что у меня тоже сразу два таких, как ты, и не поверила твоему чуду. Разве может быть кто-нибудь лучше меня? Равноценной себе в этом городе я знаю только одну девушку, свою подругу. Мы никому недоступны. А ты отыскал кого-то еще. Если окажется суррогат, я сама предоставлю тебе свободу… А в отношении девственности… Это языческий предрассудок. Не хочешь жениться по ЗАГСу, женись по гражданке. Я с удовольствием буду твоей гражданской женой, ты меня обворожил…