Вольный охотник. Трилогия
Шрифт:
День прошёл в мелких хлопотах, докладах моих подчинённых и разнообразных попытках Милы и Лизы встретиться со своей принцессой или хотя бы вступить с ней в визуальный контакт. Объяснять, что карантин распространяется и на любые средства связи, кроме моих мнемосообщений, я не стал. И вот, наконец, наступило время для серьёзного разговора, а поговорить нам с Децом было о чём. Никто на корабле не знал, что управление им осуществляется искусственным интеллектом в автоматическом режиме и любые действия дежурной смены только несут некую видимость ручного управления. Я был бы наивным глупцом, если б не предположил наличие в моём экипаже людей императора, леди Юлии или бабули, а так же других заинтересованных лиц. До тех пор, пока ничто не угрожает ковчегу, экипажу или мне, я буду закрывать на это глаза, но любую попытку вредительства или несанкционированного вмешательства буду пресекать невзирая на лица и их предыдущие заслуги.
В любом случае, на борту ковчега находился хитрый и изворотливый противник, который поставил перед собой цель или уничтожить мой корабль, или избавить от него империю на очень длительный период.
– Ния, Дец, проанализируйте возможность того, что это могла сделать Риолана во время своего нахождения на одном из кораблей. Исходите из того, что она могла находиться под ментальным воздействием или внедрённой в её память программой действия.
Говорить о предположении Трояна, что Лана могла быть марионеткой моей матери, я не стал. Именно в это время моё второе я, как я стал называть второй поток своего сознания, выдало свои выводы по некоторым несоответствиям и несуразностям в поведении моей погибшей жены. Видимо и на венец подействовала та головомойка, что мне устроил дед, и он тоже заразился теми мыслями, схожими с паранойей вражеского вмешательства. Я поймал себя на том, что всё-таки отношусь к второму своему я как к другому человеку и меня это позабавило. Однако венец вновь напомнил мне, что я это я и что процесс адаптации у меня непростительно затянулся, и вообще я транжира и неумеха. Имея в голове мощный аналитический комплекс в лице нескольких потоков сознания, я ими не пользуюсь, предпочитая работать по старинке. Мне так же сообщили, что настройка на меня полностью завершена и мои мыслительные и умственные способности возросли на несколько порядков, хотя до нужного состояния мне ещё далеко.
Утром я проснулся с головной болью и какой-то опустошённостью. Мне не составило особого труда вспомнить, что и кто мне снились. Тем не менее, даже думать о Лане я себе запретил, Что, впрочем, не подняло мне настроения. А тут ещё Лилия подкинула проблему - у племянника начали резаться зубы и я должен был что-то сделать, что бы они оба не так сильно страдали. Пришлось их вновь отправить на Вольный ветер, где их встретил 'с распростёртыми объятиями' мой эскулап. За младшим Эндрю на корабль отправились и приставленные к нему дроны и не по тому, что они так были необходимы для помощи Лилии, а потому, что они ещё выполняли функцию негласной охраны малыша и его матери. Может быть, я действительно стал параноиком и мне везде мерещатся заговоры и предательство?
Пока аналитическая работа Нии и Деца никаких результатов в расследовании диверсии с курсором ковчега результатов не принесла, и я занялся рутиной - прокладкой очередного прыжка в подпространство, который мог приблизить Первопроходец к точке, где мы в последний раз обнаружили следы Стремительного. В этот раз, даже без помощи бортового компьютера, я со своей задачей справился значительно быстрее и что немаловажно, безошибочно. Даже Дец был вынужден признать мои успехи и возросшее быстродействие мыслительных процессов....
Ближе к обеду, просматривая перехваты переговоров и новостных передач, я наткнулся на небольшое информационное сообщение, которое только что дешифровали с закодированного канала. Сообщение было отправлено в Подгорный дворец и предназначалось для моей матери. В нём сообщалось, что наследный принц Гарольд официально объявил об отказе от прав на престол империи и передаче
Моё внимание так же привлёк бюллетень состояния здоровья моего отца, в котором сообщалось о полном выздоровлении императора, благодаря заботам леди Алины и его готовности приступить к исполнению своих обязанностей в полном объёме. Из всего этого следовал только один вывод - интриги в ближайшем окружении императора достигли своей кульминации. Хотя, честно говоря, это меня мало трогало, так как основные свои усилия и чаяния я сосредоточил на установление связи со Стремительным, в надежде получить с планеты серого бога посильную помощь в своём противостоянии с Навью на планете древних.
На следующий день я получил исчерпывающую информацию, которую удалось собрать и обработать Ние и Децу. Из неё следовало, что Лана даже теоритически не могла проникнуть в системы Вольного ветра и ковчега. Число подозреваемых сузилось до четырёх человек и это были члены моего экипажа - Оуэн, Мила, Крафт и Лиза. Только они имели доступ к главному компьютеру управления ковчегом как мои заместители и руководители вахтовых смен. Даже то, что был использован старый код допуска, вполне укладывался в версию, что искать злоумышленника следует среди них. Мне ничего не оставалось, как официально использовать свои специальные возможности и установить правду в результате допроса каждого из этой четвёрки. Дец высказал предположение, что мои враги воспользовались возможностью влиять на родителей, используя детей как заложников и что теперь обстоятельства изменились - дети в безопасности и вернулись к родителям, так что высока вероятность, что злоумышленник сам признается в содеянном. Я с ним не согласился, так как прошло достаточно времени с момента моего возвращения на Первопроходец, однако никаких контактов со мной никто не пытался установить.
Допрос состоялся в закрытом режиме, с соблюдением всех мер предосторожностей, что бы никто из членов экипажа не мог догадаться о моих подозрениях. Первым на 'беседу' я вызвал Оуэна, который на ковчеге возглавил службу всех двигательных установок. Мне пришлось затратить немало усилий, что бы взломать в его мозгу все пороги и блокировки, которые были установлены не только мною, но и кем-то другим, весьма искусным в области утаивания информации. В этом не было ничего удивительного, так как в нашей семье не только я обладал умением читать чужие мысли.
Затем, такому же допросу подверглась Мила, и вновь мне пришлось взламывать барьеры и блокировки несанкционированного допуска к имеющейся в коре головного мозга информации. Первые же выводы допроса этой семейной пары выявили интересную закономерность - некоторые участки памяти и мозговой деятельности были принудительно стёрты или уничтожены. Причём использовались достаточно варварские способы выжигания некоторых участков мозга. Мила, под моим воздействием, подтвердила слова Оуэна о том, что они добровольно пошли на эту опасную и болезненную операцию, что бы никто не смог получить никакие сведения ни обо мне, ни о Вольном ветре.
Точно такая же картина повторилась и у пары Крафт - Лиза, и мои попытки докопаться до истины зашли в тупик. Это могло означать только одно - я зашёл не с того конца и кто-то весьма умный и опытный предвидел этот вариант и был хорошо знаком с моими способностями. Хотя я по прежнему считал леди Юлию главной подозреваемой, в моей голове оформилось предположение, что это мог быть и кто-то другой из числа моих близких родственников. Пришлось несколько часов потратить на копание в своей памяти и глубокий анализ всего того, что я вспомнил. При этом я стал больше доверять не голым фактам и предположениям, а своим ощущениям. Дважды, благодаря своему изменившемуся сознанию, я заметил две точки, когда у меня непроизвольно возникли неясные опасения. Первая касалась указания моего отца скрытно отправиться на планету 6767\7676 и провести там разведку и категорического запрета на участие в операции на планет Бурь. Вторая точка была связана с моим визитом в академию Ньюкасла и разговором с магистром Петром уже после моего возвращения из небытия....