Вольный стрелок
Шрифт:
– Аль-Кунари… Судя по фамилии, наш бывший землячок? Из Кунара?
– Совершенно в дырочку! К моменту вывода наших войск он возглавлял небезызвестный отряд «Чёрный аист». Между прочим, тебе предстоит готовить разведгруппы к выходу в районы, контролируемые формированиями именно этого товарища, – Виктор поднял свою рюмку. – Не вижу причин не выпить за успех нашего дела!
– Смотри не спугни… – шутливо произнёс Максим.
– Спугнуть можно удачу, а успех к тем, кто его заслуживает, приходит всегда. Без приглашения! – слегка поморщившись после выпитого, пафосно провозгласил Казачёнок.
– Без приглашения приходит только смерть, – криво ухмыльнулся Максим, – а госпожа Удача – дама не из
Кольченко непроизвольно скосил глаза на портрет Че Гевары: ему на какое-то мгновение показалось, что по губам команданте проскользнула скептическая усмешка.
– А наши сирийские партнёры воевать-то, хоть чуть-чуть, научились?
– Я тебя умоляю… Ну какие из арабов вояки? – презрительно скривился Виктор. – Вечно прячутся за нашими спинами да за спинами злых персов из «Хезболлы». Нация торгашей, нет на них никакой надежды… Слава Богу, что у нас неплохо налажена и агентурная, и войсковая разведка, не совсем вслепую воюем. Вот только катастрофически не хватает достоверных, не вызывающих сомнения в точности координат разведанных объектов, удовлетворяющих требованиям для нанесения ракетно-бомбового или артиллерийского удара. Сейчас мы пытаемся создать совершенно новый разведывательно-огневой контур. Так что, опальный стрелок, с завтрашнего дня без промедления включайся в этот процесс. Время не ждёт.
– Название-то какое крутое придумали – разведывательно-огневой контур! Сокращённо, значит, будет РОК… Рок – это хорошо. Создадим мы твой новый контур, – Максим с наслаждением потянулся. – Пойдём, подышим свежим воздухом. После московской мокроснежной хляби вновь окунуться в лето не так уж и плохо!
Лёгкий ветерок со стороны Средиземного моря заполнил долину приятной прохладой. Последний луч ласкового осеннего солнца плавно погас, и с пологих гор сползла сиреневая дымка, укрыв окрестные холмы вуалью ранних сумерек.
Бородатый полевой командир Ариан аль-Кунари, более известный всем как Рэмбо, мысленно попрощался до утра с нырнувшим в море солнцем и приступил к совершению вечернего намаза. С вершины сопки, на которой ему пришлось сегодня молиться, открывался прекрасный вид на побережье и белокаменную Латакию. Чуть левее города сквозь языки сумрачной пелены проступали угловатые очертания российской авиабазы Хмеймим, лагеря его нынешних врагов. Поддержка Всевышнего для победы в этой войне была бы не лишней. Задуманная полевым командиром операция развивалась строго по намеченному плану. Стая снаряжённых мощными боеголовками беспилотников за соседней сопкой дожидалась команды на вылет. Реактивные установки заняли огневые позиции, а самые отчаянные из его моджахедов на двух пикапах, оснащённых миномётами, прокрались в пятикилометровую зону оцепления аэродрома. Наивные шурави – так Рэмбо по старой привычке называл русских, – спрятавшись за двойным кольцом оцепления, считали себя надёжно защищёнными. Напрасно. Им ли не знать, что здесь, на Востоке, испокон веков всё продаётся и покупается? И в первую очередь – верность.
Охрана дальних подступов к Хмеймиму была поручена «Хезболле», а на ближних рубежах размещалась сирийская армия. Забавно, но предприимчивые арабы за беспрепятственный проезд сумели выторговать у его людей денег больше, чем суровые персы. Эта нация рыночных торговцев последний раз проявляла свою воинственность почти полторы тысячи лет назад. Потом их непрерывно, сменяя друг друга, завоёвывали то турки, то европейцы. Каждых новых завоевателей они, как ни странно, искренне считали своими освободителями. Во время последней мировой войны кумиром местных племён являлся Гитлер, поскольку «хотел освободить их из-под ига английских колонизаторов». По всей видимости, подавляющая масса арабов умудрилась чем-то настолько не угодить Аллаху, что тот разгневался и в наказание
Рэмбо завершил молитву и выпрямился в полный рост. Человек с радиостанцией за спиной приблизился к нему и почтительно склонил голову.
– Запускаем дроны! – произнёс полевой командир, глянув на часы.
Связист безотлагательно продублировал его распоряжение на пункт управления.
В тот момент, когда беспилотники были уже на подлёте к цели, реактивные установки залпового огня по команде Рэмбо ударили по Хмеймиму, существенно затруднив работу противовоздушной обороны русских. Выпущенные ракеты достигнут цели не раньше, чем через полторы минуты. Подкравшиеся к авиабазе миномётчики застыли в томительном ожидании: командой на открытие огня для них станет разрыв ракеты, первой долетевшей до аэродрома.
Благостную тишину пасторальной идиллии сонного Средиземноморья внезапно нарушил мерзкий звук сирены. Обнаружив приближающуюся опасность, противовоздушная оборона Хмеймима приступила к отражению вражеского налёта.
– Оставайся здесь! Я – в штаб! – на ходу произнёс Виктор, исчезая за углом модуля.
На территории авиабазы внезапно погасло освещение. Яростно рокочущие «панцири» выпускали навстречу невидимой глазу угрозе беспрерывную череду огненных змеев. Им вторили разнообразные «Торы», «Печоры» и «осы». Но уже через несколько секунд в районе стоянки самолётов возникли хаотичные яркие вспышки, и с небольшой задержкой оттуда же донёсся грохот рвущихся снарядов, как-то умудрившихся преодолеть эшелонированную систему ПВО.
Багровые отблески пламени пылающей авиатехники дьявольскими языками плясали по оцинкованной кровле соседнего ангара. Слышался топот людей, бегущих куда-то согласно боевому расчёту. Гул канонады смолк, уступив место разрывам боеприпасов, доставленных непосредственно в район жилой зоны прорвавшимися на авиабазу беспилотниками. В дополнение ко всему сверху с характерным воем начали сыпаться мины, выпущенные в режиме беглого огня. По всему периметру обороны грохотали стрелявшие наугад танковые пушки и станковые пулемёты. Издалека донёсся истошный крик раненого. Гигантская вспышка осветила половину неба. За ней последовал гул мощного взрыва, произошедшего на дальней окраине аэродрома в районе складов с боеприпасами.
Обстрел, продолжавшийся какую-то пару минут, закончился так же внезапно, как и начался. Освещённая заревом пожаров авиабаза постепенно выходила из шокового состояния. С вертолётной площадки в задымлённый воздух взмыло дежурное звено МИ-24, называемых на армейском сленге «крокодилами», и устремилось в сторону Идлиба к дальней границе внешнего периметра боевого охранения. Через минуту успевшее окончательно почернеть небо повторно озарилось ярким всполохом – вспыхнувшая факелом вертушка завалилась на бок и, крутясь вокруг своей оси, рухнула на землю где-то в районе предгорья.
От всего увиденного Максим впал в состояние, близкое к дежавю. Ему доводилось сталкиваться с подобным в Афганистане, только, в отличие от сегодняшней ситуации, там он сам сразу же вступал в бой, и времени на раздумья и философское осмысление происходящего у него тогда точно не было.
А сейчас, недовольно буркнув себе под нос фразу, мол, «кому война – мать, кому… твою мать», – он зашёл в темноту длинного коридора командирского модуля и, нашарив на ощупь ручку двери апартаментов Казачёнка, вновь оказался в компании Че Гевары и президента. Свет зажёгся так же неожиданно, как и погас. По всей видимости, в центре боевого управления решили, что опасность миновала.