Волонтер девяносто второго года
Шрифт:
Командир драгунов, разговаривающий столь почтительно с каким-то камердинером, что расположился на переднем сиденье кареты, лишь усилил удивление толпы, заподозрившей что-то неладное. Король, кстати, не принимал никаких предосторожностей и почти не прятался.
В этот момент из здания почты вышел г-н Друэ и, увидев человека, беседующего с драгунским офицером, воскликнул:
— Да ведь это король!
Прошло чуть меньше года с того дня, как Друэ видел Людовика XVI на празднике Федерации, а у короля была достаточно внушительная фигура, чтобы его нельзя было не узнать.
Рядом стоял служащий муниципалитета, некий Фарси. Друэ толкнул его локтем и спросил:
— Вам знаком
— Да, — ответил Фарси. — Это король.
— Сообщите в муниципальный совет. Потом, подбежав к двери почты, Друэ позвал:
— Гийом! Гийом!
Гийом выбежал из дома на площадь; г-н Друэ показал на короля и сказал:
— Вот тот, кого мы ждали!
Тем временем муниципальный служащий Фарси прибежал в мэрию и сообщил обо всем. Вслед за ним пошел Друэ, тоже направляясь в муниципальный совет. Но не успел он свернуть за угол, как кареты — лошадей сменили мгновенно — быстро двинулись дальше рысью. Правда, их отъезд сопровождался одним странным происшествием.
Драгунский офицер — тот, что разговаривал с королем, несмотря на свое невысокое звание, — поскакал галопом вслед за каретой и при этом выстрелил в воздух из пистолета. Вероятно, это был условный сигнал, но люди, услышав выстрел и увидев, что драгуны бросились к своим лошадям, восприняли это как угрозу и громко закричали.
Какой-то человек — он обмолачивал зерно в риге, стоявшей слева от дороги, чуть ниже мостика через Эну, — выскочил на дорогу и цепом пытался преградить путь драгунскому офицеру. Выхватив саблю, офицер отбил цеп и ускакал.
Тем временем Друэ, благодаря своему влиянию в муниципальном совете, настоял, чтобы было принято решение
О необходимости преследовать королевские кареты и задержать их.
— Но кто возьмет на себя эту миссию? — спросил мэр.
— Я, — ответил Друэ.
Несколько молодых людей вызвались его сопровождать; но на почтовой станции, кроме собственного коня Друэ, осталась только одна почтовая лошадка. Она предназначалась для его друга Гийома — на него Друэ мог положиться как на самого себя. Два других гражданина, упрямо не желавших от них отставать, взяли «колотушек» note 11 и решили ехать с Друэ или, по крайней мере, позади него.
Note11
«Колотушками» назывались лошади, которых впрягали в оглобли почтовой кареты. (Примеч. автора.)
Посланцы отправились в путь под одобрительные возгласы всего города. Через час оба гражданина, оседлавшие «колотушек», вернулись: они отстали.
Но г-н Жан Батист Друэ, имевший выданный муниципалитетом приказ о задержании короля, и гражданин Гийом продолжали преследование.
Я подчеркиваю слова «выданный муниципалитетом приказ о задержании короля» потому, что не нашел этой подробности ни у одного историка, хотя сам видел этот документ в руках г-на Друэ и могу засвидетельствовать, что он существовал. Это имеет значение, обратите внимание. Господин Жан Батист Друэ, посланный муниципалитетом Сент-Мену, чтобы задержать короля и королевское семейство, перестает быть одиноким фанатиком, охваченным цареубийственным вдохновением, как это утверждают роялистские газеты, брошюры и исторические сочинения; он — гражданин, кого должностные лица его страны наделили священными правами.
Однако вернемся к нашему рассказу.
Когда королевские экипажи уехали, а Друэ и Гийом отправились за ними в погоню, г-н Дандуан отдал своим драгунам приказ седлать коней и следовать за каретой короля. Но приказ было легче отдать,
Господин Дандуан собирался уже сесть в седло, когда муниципальный совет предложил ему немедленно прибыть в ратушу. Он пришел туда; от него потребовали назвать свое имя и предъявить полученные им приказы.
— Моя фамилия Дандуан, — представился он. — Я кавалер ордена Святого Людовика, командир роты первого драгунского полка. А вот полученный мной приказ.
И г-н Дандуан выложил на письменный стол следующий приказ:
«Именем короля, я, Франсуа Клод Амур де Буйе, генерал-лейтенант королевской армии, кавалер королевских орденов, главнокомандующий войсками на Рейне, Мёрте, Мозеле, Мёзе и в прилегающих к ним местностях на границах с Пфальцем и Люксембургом, приказываю командиру первого драгунского полка, взяв сорок солдат названного полка, выйти 19 июня из Клермона, прибыть в Сент-Мену и 20 и 21 июня ждать там конвоя с деньгами, который будет передан ему для эскорта отрядом 6-го гусарского полка, следующим из Пон-де-Сом-Веля по шалонской дороге. Драгуны и лошади будут располагаться на постоялых дворах по решению командира; командиру отряда будут возмещены расходы на фураж; сверх жалованья каждому драгуну будет выдано по пятнадцать су, считая их вместо походных.
Мец, 14 июня 1791. Де Буйе».
В эту минуту в комнату, где заседал совет и допрашивали г-на Дандуана, донеслись крики толпы. Люди на площади требовали разоружить драгунов.
— Вы понимаете, майор, чтобы успокоить жителей, ваши гусары должны сложить оружие. Соблаговолите же отдать приказ, — сказал мэр.
— Я им прикажу сделать это, если получу письменное распоряжение, — ответил г-н Дандуан.
Распоряжение было составлено; г-н Дандуан приказал сложить оружие; вооружение драгунов и конскую сбрую перенесли в ратушу.
В ту минуту, когда г-н Дандуан и его лейтенант г-н Лакур снова появились в дверях ратуши, выходящих на площадь, ожесточение толпы достигло апогея.
— Предатель! — неистовствовали все. — Он обо всем заранее знал и обманул муниципалитет!
Обоих офицеров отвели в местную тюрьму.
Теперь последуем за королевскими каретами, а значит, за Гийомом и Друэ. Мы видели, что экипажи быстро помчались по дороге на Клермон. Там, как мы знаем, должен был находиться г-н де Дама.
В восемь часов к нему прибыл курьер от г-на де Шуазёля. Им оказался несчастный Леонар в своем кабриолете. Он сообщил г-ну де Дама, что расстался с г-ном де Шуазёлем в Пон-де-Сом-Веле в половине пятого, но к этому времени никакой курьер к ним не приезжал.
Кроме того, Леонар рассказал ему, какой опасности подверглись г-н де Гогела, г-н Буде и сорок гусаров.
Ничуть не меньшая опасность грозила и г-ну де Дама: народ везде был возбужден; вид его солдат вызывал неодобрительный ропот. Близился час отбоя, и он понимал, что ему будет трудно всю ночь держать солдат в строю, а лошадей — под седлом, настолько явной стала враждебность жителей.
Вскоре громкое хлопанье форейторских кнутов вдалеке возвестило о приближении карет. Приказ г-на де Буйе состоял в том, чтобы спустя полчаса после проезда экипажей сесть на коней и отходить на Монмеди через Варенн. Господин де Дама подбежал к дверце королевской кареты, доложив королю о распоряжениях г-на де Буйе, и спросил, каковы будут приказания его величества.