Волонтеры Челкеля
Шрифт:
– Представляете, Наталья Федоровна, – продолжал профессор. – Эти бурбоны были уверены, что вы мужчина. Им в голову не могло прийти, что наш лучший физик-практик – барышня, да еще пресимпатичная! Не смущайтесь, не смущайтесь, сударыня, пусть смущаются эти ретрограды! А где Семен Аскольдович?
– Семен арестован, Глеб Иннокентьевич, – тихо проговорила Берг. – Меня не забрали только потому, что удалось притвориться душевнобольной…
– Какое они имеют право! – возопил бородач. – Я немедленно
– Вас поставят к стенке, профессор, – заметил Лебедев.
– По-ра-зи-тельно! – выдохнул Глеб Иннокентьевич. – К стенке! Лет тридцать назад мы вместе с господином Миклухо-Маклаем оказались у людоедов Малаккского берега. И, представьте, тут же сумели с ними договориться!
– Здесь вы ни с кем не договоритесь, – Арцеулов скривился. – Тут хуже, чем людоеды – тут господа краснопузые!
– Как вы сказали, молодой человек? – профессор развернулся всем своим мощным корпусом, в упор поглядев на капитана. – Простите, ваше имя-отчество?
– Ростислав Александрович…
– А меня зовут Глеб Иннокентьевич Семирадский, я профессор, как теперь принято выражаться, бывшего Петербургского Императорского университета, почетный доктор и прочее, к делу не относящееся… Так как вы изволили выразиться? Краснопузые?
– Они самые, – кивнул капитан. – С ними вы не договоритесь.
– Бед-лам! – взмахнул руками профессор. – Двадцать лет мы готовили проект, над ним работали лучшие умы России, и вот теперь наше богоспасаемое отечество в одночасье решило сойти с ума!
– Мы не сходили с ума, – вздохнул Арцеулов. – С ума сошли они!
– Эти ваши… краснопузые скажут о вас то же самое. Все вы боретесь за какое-то «светлое будущее» и ставите под угрозу научный проект, который способен чуток приблизить нас к этому самому светлому будущему!
– К сожалению, – кивнул Лебедев. – Наталья Федоровна, что случилось с господином Богоразом?
– К нам зашли двое офицеров, – начала девушка. – Мы не же могли оставить их на улице! И той же ночью пришли из ЧК. Я накинула теткино платье и шаль, мне подыграли… Один настолько поверил, что на следующий день принес мне кошку…
Между тем Шер, уже достаточно освоившись на новом месте, заняла позицию возле кресла, на котором сидела Наталья.
– Я выяснила, – продолжала Берг. – Семен сидит в пятнадцатой камере в третьем корпусе…
– Ненормальные! – констатировал профессор. – Будь тут папуасы или даже огнеземельцы, я пошел бы к их вождю и за полчаса договорился о чем угодно!..
– К сожалению, здесь такой вариант не подходит, – спокойно заметил Лебедев. – Какие есть иные мнения?
– А если дать на лапу? – предложил молчавший все это время Казим-бек.
– Опасно, – чуть подумав, заметила Наталья. – Нельзя привлекать к Семену
– Есть способ, – внезапно заявил Арцеулов.
– Как же, как же, – вздохнул профессор. – Будем брать тюрьму приступом?
– Нечто в этом роде, – кивнул Ростислав. – Мне будут нужны два помощника…
– Вас самого разыскивают, – покачал головой Лебедев. – Ваши портреты на каждом углу.
– На это я и рассчитываю, – усмехнулся капитан. – Стопроцентный успех обещать не могу…
– Вы не можете обещать и один процент успеха, – махнул рукою полковник. – Вас арестуют прямо на улице.
– Совершенно верно…
Он постарался изложить свой план как можно короче и четче. Арцеулова слушали внимательно, но чем дальше, тем с большей долей сомнения.
– Очень смело, – наконец сказала Берг. – Но, боюсь, не получится.
– А вы знаете, господа, – внезапно заявил профессор. – При всем дилетантизме… Кое-что может выйти. Но с некоторыми поправками. А именно…
Глава 4. Непускающая Стена
Голова Прова Самсоновича Чудова, плотно обмотанная бинтами, издалека походила на тыкву, вдобавок повязки глушили голос, и вместо могучего баса слышалось нечто весьма невнятное. В довершение всех бед один удар пришелся аккурат пониже пояса, и теперь Прову Самсоновичу приходилось сидеть, несколько накренясь. Впрочем, эти обстоятельства не сбавили пыла вождя иркутских большевиков. Сквозь бинты то и дело слышалось: «Контра! Искоренить! Каленым железом!».
Степа Косухин, заглянувший в знакомый кабинет, был несколько смущен зрелищем израненного большевика. Товарищ Венцлав, пристроившийся в углу и что-то черкавший в записной книжке, напротив, казался совершенно невозмутимым.
– Найду контру! – в очередной раз донеслось из-под бинтов. – Изничтожу!
– Значит, там был один человек? – поинтересовался товарищ Венцлав, не поднимая глаз от блокнота.
– Ну… один, – без всякого энтузиазма подтвердил Чудов.
– Приметы помните?
– А хрен его помнит! – буркнул Пров Самсонович. – Черный полушубок у него был. Не иначе из этих…
– Черных гусар, – подсказал Степа.
– Во-во… – кивнула тыква. – Да! У него перстень был на руке…
– Забавно, – прокомментировал Венцлав. – А ну-ка, товарищ Чудов, взгляните…
Он показал нечто, нарисованное на листке блокнота. Пров Самсонович всмотрелся и охнул:
– Он и есть! Ну, товарищ Венцлав, и глаз у вас!..
Косухин, не выдержав, тоже взглянул. Карандаш Венцлава изобразил красивое лицо с тонкими, явно чуждыми чертами, небольшим, брезгливо сжатым ртом и чуть узковатыми глазами.