Волонтеры Челкеля
Шрифт:
– То-то лошади бесились! – понял Степа.
– Ничего, – махнул ручищей профессор. – В крайнем случае дойдем пешком! До Сайхена рукой подать.
– Два дня пути, если пешком, – задумался Лебедев. – Лишний день – не беда. Надо достать лыжи…
– Лыжи достанем, это несложно, – заметил хозяин, и помолчав, внезапно заговорил совсем другим тоном. – Господа, вам лучше остаться! Здешние жители не из пугливых, но такими я их еще не видел. А ведь кержаков трудно напугать! Они уверены, что это не просто волки…
– И вы
– А я не материалист, господин профессор, – усмехнулся Родион Геннадьевич, выждав момент, пока Семирадский переводил дух после очередной тирады.
– Как?! – чуть не подпрыгнул тот. – Простите, батенька, но вы же учитель! И, по-моему, извините, из политических!
– Не совсем так. Меня, собственно, сослали за религиозные убеждения…
– А, вы раскольник… сектант, – Семирадский сразу же потерял интерес к собеседнику.
– Нет, – вновь улыбнулся тот. – Я, по убеждению бывших властей предержащих, самый настоящий язычник.
– Что?! Папуасы! – вскричал Семирадский. – Батенька, бросьте нас разыгрывать! Вы еще скажите, что вы – волхв!
– Увы, – развел руками Родион Геннадьевич. – Все проще. Вы слыхали о дхарах?
Гости недоуменно переглянулись.
– Я слыхал, – внезапно заявил Богораз. – В 1916 году в «Известиях Императорской Академии наук» была статья. Насколько я помню, дхары – древний народ, который жил на севере Урала. У них, кажется, была своя письменность еще до русских…
– С письменности все и началось, – кивнул хозяин. – Я был народным учителем в селе Якша. Это в верховьях Печоры, там еще живут остатки дхаров… Тогда, в начале века, я был, наверное, единственный дхар с незаконченным высшим образованием, и у меня была неплохая коллекция образцов той самой письменности. Кто-то донес, прислали комиссию из синода – тогда эти вопросы курировал сам господин Победоносцев. Вдобавок я составил письмо против планов нашего губернатора, который в порыве административного восторга хотел снести Дхори Арх – дхарское святилище…
– Сочувствую, коллега, – на этот раз вполне серьезно промолвил профессор. – Но все же насколько я понял, вашу эстафету поддержали? Кто-то же напечатал статью в «Известиях»…
– Это моя статья. К сожалению, дхарские древности больше никого не интересуют. Но я хотел сказать не об этом. Дхары еще не все забыли из своих древних знаний… Господа, сейчас в тайгу идти нельзя!
– Объяснитесь! – потребовал Семирадский. Все остальные сели поближе, почувствовав, что хозяин не шутит.
– Не знаю, на каком языке с вами говорить, господа, – начал учитель. – Насколько я понял, вы люди науки… Будь вы мои соплеменники-дхары, я бы сказал, что наступает ночь Гургунх-эра, когда ярты покидают укрывища, и что оборотни вышли в этом году слишком рано из своего логова в царстве
– Красиво… – тихо прошептала Берг.
– Но на этом языке вы меня не поймете. Что ж, это можно перевести так: в силу не до конца ясных климатических и прочих особенностей нынешней зимы, здешняя фауна внезапно стала проявлять несвойственные ей агрессивные наклонности. Вдобавок не исключены некоторые очень редкие явления природы, необъяснимые пока с научной точки зрения… Не ходите в тайгу, господа! Один из вас должен понимать, о чем я говорю…
– Признаться, покорен вашим пассажем о – как бишь его? – Гургунх-эре, – хмыкнул Семирадский. – Но особой опасности все же не вижу.
– Разве что можно оказаться в желудке какого-нибудь canis lupus, – не без иронии добавил Богораз.
– Я имел в виду не вас, – покачал головой учитель. – Я обращаюсь к тому, кто носит Охс Вагрэ – Перстень Духов…
Только когда все вслед за хозяином поглядели на Арцеулова, капитан понял, о ком идет речь.
– Помилуйте! – растерялся Ростислав. – Это даже не мой перстень!.. Да вы что, господа, в амулеты верите?
– Не настаиваю, – вздохнул Родион Геннадьевич. – Впрочем… Господин Арцеулов, кажется?
– К вашим услугам, сударь, – капитан кивнул и, не удержавшись, поглядел на черненых извивающихся змеек, украшавших печатку.
– Подойдите сюда!
Ростислав шагнул к окну. Сквозь заиндевелое стекло тускло просвечивал ущербный месяц. Родион Геннадьевич секунду постоял, словно в нерешительности, а затем резко растворил раму. В избу ворвался ледяной ветер.
– Снимите перстень и посмотрите сквозь него на лунный свет!
Голос учителя прозвучал настолько властно, что капитан немедленно подчинился.
Вначале в круглом серебряном ободке был виден лишь белый холодный лунный диск с заметным ущербом на правом боку. Но вдруг лунная поверхность затуманилась, сквозь тусклую пелену засветились маленькие синие огоньки. Ростислав невольно ахнул, но тут огни пропали, пелена раздвинулась, и вместо лунного диска он увидел темную пещеру, в дальнем углу которой тусклым огнем светилась невысокая ниша. Возле нее стояли двое. Одного – себя – он узнал сразу, второго же рассмотреть не успел – изображение вновь затуманилось, сверкнул синий огонь, и капитан невольно закрыл глаза…
Родион Геннадьевич, не сказав ни слова, закрыл окно. Все молчали.
– Я был бы очень вам признателен, господа, если бы опыты проводились с меньшим риском для здоровья присутствующих, – проговорил наконец Богораз и закашлялся.
Ему никто не ответил. Арцеулов медленно надел перстень на палец и сел в сторонке.
– Вы… вы что-то увидели? – негромко поинтересовалась Берг.
Ростислав лишь пожал плечами, не зная, что сказать.
– И что сей опыт должен означать? – вмешался Семирадский.