Волонтеры вечности
Шрифт:
— Я могу послать зов хозяину «Жирного индюка», — предложила Теххи.
— Да ну его к аллаху! Будем считать, что я на посмертной диете.
— А кто такой «аллах»? — осведомилась Теххи.
Но ей так и не было суждено проникнуть в эту страшную тайну. У меня не нашлось времени на теологические лекции, поскольку мне наконец удалось до нее дотянуться. По счастью, у Теххи не было сил сопротивляться…
За час до заката я дисциплинированно явился в Дом у Моста. Честно говоря, мне так и не удалось последовать совету сэра Джуффина и поспать. Да и поесть
— Кошмар! — Джуффин мгновенно оценил ситуацию и указал мне на дверь. — Надеюсь, у тебя хватит сил доползти до «Обжоры». Пойди съешь что-нибудь, видеть тебя не могу!
— Он не дойдет, это точно, но я могу донести его на руках!
Вездесущий Мелифаро хихикал за моей спиной. Похмелье его, судя по всему, уже не мучило.
— Очень вовремя! — обрадовался я. — С тебя как раз причитается после вчерашнего.
— А что, я все-таки буянил? — обрадовался Мелифаро.
— Еще как! Ты перебил всю посуду в этом замечательном заведении и уснул. А меня заставили ее склеивать. Только что закончил.
— Подумать только! Так вот чем ты все это время занимался! — восхитился Джуффин. — Учтите, мальчики, если вы еще немного здесь потопчетесь, то поесть уже не успеете. Так что вперед!
— Вы такой суровый, что я сейчас заплачу, — улыбнулся я, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов.
Самое смешное, что меня действительно немного качало.
— Нельзя же так перегибать палку! — сказал мне вслед Джуффин.
Я спиной чувствовал теплую тяжесть его неподвижных глаз.
— Ты похож на самого драного весеннего кота с захолустной фермы! — завистливо сообщил Мелифаро, усаживаясь напротив меня за нашим любимым столиком в трактире «Обжора Бунба».
— А я — он и есть.
Спорить не хотелось: уж слишком было хорошо! Честно говоря, меня все время подмывало послать зов Теххи и спросить, как у нее дела, но я мужественно терпел: мне казалось, что, услышав мой вопрос, она окончательно убедится, что связалась с сумасшедшим. Глупо все-таки осведомляться о делах человека, с которым расстался всего полчаса назад!
Поэтому я занялся более актуальным делом: с озверевшим лицом набросился на еду. Первые несколько минут я был совершенно некоммуникабелен, потом с облегчением вздохнул, потребовал добавку и поднял глаза на Мелифаро.
— Ты здорово повеселился сегодня утром?
Мелифаро сделал страшное лицо.
— Почему ты их не убил, Макс? Я мог бы быть так счастлив!
— Во-первых, у меня была надежда, что ребята последуют моему совету и все-таки уберут за собой, — вздохнул я. — А во-вторых, я решил, что ты получишь море удовольствия, если прикончишь этих милых людей собственноручно.
— Это было самое ужасное утро в моей жизни! — трагическим тоном поведал Мелифаро. — Я проснулся с тяжелой головой и приличных размеров камнем на сердце. Кроме того, я совершенно не понимал, каким образом попал домой, и не помнил, чем закончился этот чудесный вечер… А как он, собственно, для меня закончился?
— Да никак. Ты и разбил-то всего один стакан.
— Да? — огорчился Мелифаро. — Что ж это я оплошал, даже неудобно как-то…
— Ничего, наверстаешь! — утешил его я. — Ты лучше
— Ох! Утром было нечто особенное. Когда я спустился вниз и увидел эту милую компанию в шапках, я действительно собирался их убить. Знаешь, если бы у меня были твои таланты…
— А они что, досидели до утра?
— Когда я спустился в гостиную, эти ужасные люди спали там, прямо в креслах… Знаешь, что я сделал? Первым делом я снял с них шапки и выкинул в окно. Господа изамонцы так и не проснулись. А я пошел умываться, поскольку понял, что мне нужно успокоиться. Когда я вернулся в гостиную, ситуация начала казаться мне вполне забавной. Я растолкал этих великолепных обладателей бордовых лосин и велел им выметаться. Они принялись лопотать. Речь, сам понимаешь, шла о моих мозгах.
— Ну да. Они все время говорят о мозгах. Особенности национального менталитета, полагаю.
— Не сквернословь за столом… Короче говоря, двоих я тоже выкинул в окно, вслед за их потрясающими головными уборами. Знаешь, Макс, сам от себя не ожидал такой прыти! Они так смешно вырывались и барахтались! А как ругались!.. А третий успел выйти самостоятельно.
— А Рулен Багдасыс? — спросил я. — Что с ним?
— О, с ним отдельная история! — мечтательно протянул Мелифаро. — Поначалу я решил, что должен указать ему на дверь. В конце концов, у меня дома должны бузить мои собственные гости, а не чужие, верно?
— Совершенно с тобой согласен! Пригласи меня как-нибудь на досуге, я тебе покажу, как надо бузить!
— Да? — живо заинтересовался Мелифаро. — И как, интересно, ты собираешься этим заниматься? Ты же почти ничего не пьешь, кроме этого своего бальзама Кахара, после которого тебя обычно тянет как следует поработать.
— Бузить нужно на трезвую голову! — авторитетно заявил я. — Никто не может произвести больше шума и разрушений, чем абсолютно трезвый человек, поставивший себе цель перевернуть мир.
— Правда? — удивился Мелифаро. — А что, это мысль! Надо будет попробовать… Ладно, в общем я решил, что просто выставлю этого изамонца за дверь: пусть снимает себе квартиру и живет как заблагорассудится. В конце концов я даже был готов дать ему денег, лишь бы он ушел. Но Рулен начал орать, обвинять меня в умственной отсталости и прочих смертных грехах… Моих слов он, разумеется, не слышал. У парня очень удобная разновидность глухоты: он слышит только себя самого и то немногое, что ему действительно интересно. Между прочим, правила поведения в Квартале Свиданий я объяснял ему шепотом, и ничего, наш друг все прекрасно расслышал!.. Примерно через час мне здорово надоел этот бред, и я немного… — Мелифаро замялся.
— Так чем дело-то кончилось?
Я был вполне готов выслушать признание в предумышленном убийстве. И заранее пообещал себе, что помогу своему другу уничтожить следы преступления. В конце концов, я был почти соучастником: если бы отвез наклюкавшегося Мелифаро к себе, на улицу Желтых Камней, все бы остались живы…
Однако Мелифаро заулыбался до ушей и полез в карман лоохи.
— Теперь он здесь!
Он показал мне перстень с большим прозрачным камнем. Я тупо уставился на безделушку, не в силах уразуметь, что он имеет в виду.