Шрифт:
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА [1] :
Вольпоне, венецианский вельможа.
Моска, его приживал.
Вольторе, адвокат.
Корбаччо, старый дворянин.
Корвино, купец.
Бонарио, сын Корбаччо.
Сэр Политик Вуд-Би, рыцарь.
Перегрин, путешествующий джентльмен.
Нано, карлик.
Кастроне, евнух.
Андрогино, шут.
Купцы.
Судьи.
Нотарий, письмоводитель.
Леди Политик Вуд-Би, жена сэра Политика.
1
Итальянские имена,
Челия, жена Корвино.
Слуги, служанки, судебные пристава, толпа.
Место действия - Венеция.
АКТ ПЕРВЫЙ
Комната в доме Вольпоне.
Входят Вольпоне и Моска.
Вольпоне
День, здравствуй!
– Здравствуй, золото мое!
(Моске.)
Сними покров, открой мою святыню.
Моска отдергивает занавес; видны груды червонцев, золотой посуды,
драгоценностей и пр.
Душа вселенной и моя! Земля
Не радуется так восходу солнца
Из-за рогов небесного Барана [2] ,
Как я, узрев твой блеск, затмивший солнце,
Тот блеск, который средь других сокровищ
Сверкает как огонь в ночи иль день,
Что вырвался из хаоса внезапно,
Рассеяв тьму. О порожденье солнца,
Ты ярче, чем оно! Дай приложиться
К тебе, ко всем следам твоим священным,
Сокрытым здесь в стенах благословенных.
2
...Из-за рогов небесного Барана...
– Имеется в виду созвездие Овна, которым в древности обозначался март месяц.
Твоим чудесным именем недаром
Прозвали самый лучший век поэты:
Всего прекрасней ты, сильнее дружбы,
Сыновней и родительской любви
И всяческих других земных иллюзий.
Да обладай твоей красой Венера,
Служили б ей сто тысяч купидонов
Так сила власти велика твоя.
О золото, святыня, бог немой,
Ты языки развязываешь людям;
Хоть ничего само ты не творишь,
Творить ты что угодно заставляешь.
Не жалко душу за тебя отдать:
Ведь даже ад пылающий - с тобою
Отрадней рая. Добродетель, честь
И слава - все в тебе. Твой обладатель
Становится отважным, мудрым, честным.
Моска
И кем захочет, мой синьор. Богатство
Полезнее для счастия, чем мудрость.
Вольпоне
Ты, Моска, прав. Однако больше тешит
Меня искусство хитрое наживы,
Чем радость обладанья; необычный
Избрал я путь - без риска, без торговли;
Не раню землю плугом, не кормлю
Скота для бойни, не развел заводов,
Где с камнем и зерном дробят людей,
Не выдуваю тонкого стекла,
Не шлю судов по грозным волнам моря.
Я денег в банках не держу и в рост
Их не даю.
Моска
Нет, вы не пожирали
Беспечных мотов. А другой проглотит
Наследника не хуже, чем голландец
Глотает масло, не схватив поноса;
Отцов
Не гнали в нежные объятья тюрем,
Где суждено им гнить до самой смерти.
Нет, кротость ваша это отвергает,
Не терпите, чтоб слезы вдов иль сирот
Кропили пол, а жалобные стоны,
Под потолком звеня, взывали к мести.
Вольпоне
Ты, Моска, прав, я не терплю.
Моска
Вдобавок,
Вы не похожи на того, кто, стоя
С цепом в руках пред ворохом пшеницы,
Дрожит, голодный, взять зерно жалеет
И будет мальву грызть или полынь.
Не схожи вы с купцом, набившим погреб
Мальвазией и лучшей романеей
(Когда он сам лишь мутный уксус хлещет);
Не спите на соломенной подстилке,
Роскошную постель оставив моли.
Богатством наслаждаетесь своим!
И уделить частицу вам не жаль
Хоть карлику, иль евнуху, иль мне,
Или шуту, или другим домашним
Из тех, кого содержите!
Вольпоне
(дает ему денег)
На, Моска!
Возьми из рук моих. Ты прав. Тебя
Нахлебником из зависти прозвали.
Пошли сюда мне евнуха, шута
И карлика, пусть развлекут меня.
Моска уходит.
Что ж больше делать остается мне,
Как не ласкать свой ум и жить привольно,
Всей радостью богатства наслаждаясь?
Нет у меня жены, детей, родни,
Наследником же будет тот, кого
Назначу сам. За это мне почет,
И в дом ко мне стремятся каждодневно
Клиенты разных возрастов и наций,
Несут подарки, золото и камни
В надежде, что вот-вот умру и все
Им с многократной прибылью вернется.
А те, кто пожадней, стремятся мной
Всецело завладеть и, как в любви,
Соперничают в щедрости друг с другом,
А я слежу, надеждами играю
И радуюсь, чеканя их в монеты;
Сношу их нежность и беру, беру,
Беру еще, из рук не выпуская;
Протягиваю вишню к их губам,
Но только рот откроют - вмиг отдерну.
Ну, как?
Входят Моска, Нано, Андрогино, Кастроне [3] .
Нано
Актерам новым уступите место! Вам лицезреть
Придется не трагедию и не ученую комедь,
А потому покорно просим не счесть игру плохой,
3
Входят Моска, Нано, Андрогино, Кастроне.
– Вся следующая сцена, разыгрываемая перед Вольпоне, является шутовской интермедией. Она написана неправильным размером - стихами с неравным числом слогов, но с обязательными парными рифмами - нечто вроде ритмической прозы нашего раешника. Темой ее послужило учение греческого философа Пифагора (VII в. до н. э.) о переселении душ. Бен Джонсон последовательно переселяет душу из самого Пифагора в Аполлона, затем в Эфалита (сын Гермеса, бог торговли, изобретений и хитрости), затем в Аспазию (афинская гетера) и многих других. Упоминание "златого бедра" связано с тем, что ученики Пифагора видели в своем учителе воплощение Аполлона, якобы прикоснувшегося к философу своей золотой стрелой, от чего бедро Пифагора тоже стало золотым. Ссылка на "клятву четверкой" подразумевает принятую между пифагорийцами клятву геометрическим построением, представляющим число 10, симметрично разложенное в треугольнике. Среди других обязательств, налагаемых на себя пифагорийцами, было запрещение есть рыбу и бобы.
Бен Джонсон заканчивает тем, что переселяет душу Пифагора в шута, где она выражает желание остаться навсегда, так как это последнее переселение наиболее для нее приятно.