Волшебная чернильница(Повесть о необыкновенных приключениях и размышлениях Колобка и Колышка)
Шрифт:
— Бросить такой апельсин? — пожалел добросовестный Колобок. — Лучше отдадим кому-нибудь.
— Отдадим! — ухватился за эту мысль и Колышек. — Но кому?
— Ты столько нес его, понесем еще немного… Найдется, кому отдать.
— Может, козе? — Колышек хотел немедля отделаться от апельсина, который своей тяжестью и блеском напоминал о его сомнительных заслугах.
— А что хорошего она сделала? Клумбу топтала, цветы жевала!
Колышек понуро взял свой апельсин. Кто знает, скоро ли найдется кто-нибудь получше козы, достойный подарка? Вдруг
Раз, два, три! — и приятели изломали все плакаты Ясама. А толстую тетрадку разорвали в клочья. Хорошо, что у Колышка были жесткие ногти, иначе Колобок не управился бы. Мухи остолбенели, увидев белый вихрь. Они подумали, что выпал снег, и в страхе полетели искать убежища на зиму. Хитрая коза лукаво поглядывала зеленым глазом и весело трясла бородкой. Лишь один Ясам пыхтел, то посвистывая, то похрапывая.
Колышек и Колобок убежали, а Ясаму было суждено проснуться — не вечно же спать? Когда он протер глаза, то чрезвычайно удивился: от дома с голубыми балконами, размахивая мокрой тряпкой, бежала женщина.
— Ты пойдешь, наконец, за кефиром, лентяй несчастный? — замахнулась она, невзирая на заслуги сыночка. Это была — вы уже догадались? — мать Ясама.
— Не тронь!.. Я уже ходил…
— Когда, когда ты ходил? — мать подняла Ясама на ноги. — Оп-ля!
— Сейчас скажу, только загляну в тетрадь заслуг…
Цоп за рубашку, цоп за траву — нигде нет толстой тетради. Только дрожат, запутавшись в бороде у козы, белые обрывки бумаги. Погрозив кулаком козе, он кинулся к плакатикам, а те тоже исчезли — одни ямки в земле остались. Хлопает Ясам глазами, а голова точно ватой набита. Не может вспомнить, когда в последний раз ходил за кефиром и какие у него еще заслуги были.
Бросив тряпку, мать протянула ему авоську с бутылками.
— Я… Я… Я!.. — пытался отвертеться Ясам.
— Ну, что ты еще скажешь?
— Я… Я… Я сам!!! — беспомощно тянул он.
— Что ты был Ясам, мы и так знаем, — сказала мать, отсчитывая мелочь. — А теперь, будь добр, вспомни-ка свое настоящее имя.
— Юр-юр-гю-кас!..
— А что делал раньше мой Юргюкас? — мать сунула ему в руки авоську.
— За молоком, за хлебом ходил…
— И?
— …не спорил с мамой, не считал заслуг… А этой гадкой козе я все равно бороду выдеру! — ворчал Юргюкас — уже не Ясам! — несясь с весело позванивающими бутылками в магазин.
Может, апельсин отдать глупцу?
Колобок и Колышек блуждали в окрестностях города, а вместе с ними и апельсин. Легко сказать «вместе с ними», на самом деле они с трудом тащили его.
Чем дальше, тем тяжелее становился апельсин, хотя он, казалось, не увеличился. Сначала носильщики менялись через каждые сто шагов, потом — через каждые пятьдесят, а под конец — через каждые десять. Желтый мячик точно свинцом наливался — так оттягивал руки.
Приятели легли отдохнуть.
Колобок вдруг хлопнул
— А для чего мы зарядке учились? Вставай! Сейчас полегчает!
— Э, — махнул рукой чуть живой Колышек, растянувшийся на траве. — Еще больше запыхаемся.
— А Распорядкин? Почему он свежий, как огурчик? Не ленится делать зарядку!
Хоть и без особого желания, Колышек встал. Друзья раза два присели, подпрыгнули, развели руки в стороны, словно отгоняя мух, и готово!
Апельсин лежал рядом и таращил свои живые глазки, хотя, как известно, глаз у него не было — это только казалось, что он смотрит и ухмыляется! А когда Колышек ухватился за него, то еле-еле оторвал от земли.
— Ох, ну и полегчало! — застонал Колышек. — Попробуй сам, каков он стал!
Принимая ношу, Колобок едва не согнулся под тяжестью апельсина — даже в глазах у него потемнело.
Все чаще сменяя друг друга, пыхтя и отдуваясь, приятели добрались до большого сада. А на краю этого сада стоял под яблоней рослый детина. Он пялил глаза, ничего не видя вокруг себя, и был, очевидно, чем-то очень озабочен.
Увешанные блестящими румяными яблоками ветви раскачивались от дуновения ветерка и били его по носу — длинному, хрящеватому, печально свисавшему вниз.
— Видишь? Не в себе человек! — обрадовался Колышек, вытирая пот со лба. — Может, отдадим ему апельсин, чтобы развеселился?
Апельсин, только что сиявший от удовольствия, насупился. При этом он стал таким тяжелым, что пришлось немедленно опустить его на землю.
— Не торопись. Мы ведь не знаем, отчего он так расстроился, — удержал Колобок своего быстрого друга.
Колышку и Колобку уже наскучило топтаться на месте, а человек все не шевелился. Ветви, ударяясь о его большой нос, роняли яблоки. Много-много яблок осыпалось.
— Что с тобой, человек? — не выдержал Колобок.
— Почему ты позволяешь веткам бить себя по носу? — добавил Колышек.
— Я думаю, — коротко ответил человек, даже не взглянув на них.
Теперь и Колобку стало жаль человека, который так глубоко задумался, что даже позволяет веткам бить себя по носу.
— О чем же ты думаешь? Может, мы сумеем тебе помочь?
— Вы? Такие маленькие? — засмеялся человек, и от его громового хохота не меньше сотни яблок попадало с дерева и разбилось.
Видя, что столько яблок пропало, человек тут же стал серьезным.
— Вот, думаю, как снять эти яблоки.
Колобок и Колышек переглянулись. Неужели так трудно снять с дерева яблоки?
— Потряси яблоню и собирай себе на здоровье! — посоветовал Колышек.
— Вот и я сперва так думал, — шмыгнул длинным носом человек. — Да ведь разобьются яблоки-то.
— Тогда влезай на дерево с корзиной! — посоветовал Колобок.
Человек покачал головой и чиркнул своим длинным носом, как палкой, по яблокам.