Волшебная лампа генсека или Последнее чудо-оружие Cтраны Cоветов
Шрифт:
– - Карл не любил писать о неприятном.-- с некоторой брезгливостью сказал Бореев.-- Забыл, например, упомянуть, что прибавочную стоимость образует не только труд товарищей рабочих, но и знания, предприимчивость и хватка господ Эдисона, Кольта или Дизеля. Поэтому не указал, кем в светлом будущем заменить господ предпринимателей. Революционерами или, может, говночистами. От грустных мыслей у Карла болела голова и начинались фурункулы,-- ехидно подытожил большой ученый.
– - Ну, вы меня доведете.-- с напускной угрозой произнес Сайко и добавил в оправдание классика:-- У меня
Настырный столик с чашечками кофе выскочил из дверки, на неимоверной скорости пересек помещение и выплеснул коричневый напиток на противоположную стену. Бореев поморщился, но продолжил:
– - Во время войны уже после ранения в голову меня перевели на хозработы. Я и еще пяток таких же доходяг рубил сосенки -- на дрова. В тот же лес повадились дровосеки из немецкой части. И что же вы думаете, мы там перекрошили друг друга с криками "ура" и "хайль"? Ничего подобного. Мы немцам рубили дрова, а они нам за это давали жратву. Вот это называется гармонией на самом естественном уровне.
– - Слушайте, а что-нибудь хорошее Маркс сделал?-- умученно произнес Сайко, не забывая поглощать пирожное.
– - Много хорошего. Наш основоположник подметил, что концентрация средств и людей производит качественные скачки. Это относится и к науке. Какой колоссальный научно-технический рывок дает война! Даже холодная, не говоря уж о горячей. Например, Вторая мировая: реактивная авиация, ядерное оружие, ракеты, электроника -все оттуда. Гитлер сделал бы баллистическую ракету в сорок третьем и атомную бомбу в сорок четвертом -- используй он еврейских физиков и инженеров вместо того, чтобы душить их газом.
– - От долгой концентрации происходит истощение сил, хотя бы попробуйте подольше простоять на одной ноге,-вякнул я в противовес.
– - А вот мы еврейских физиков и инженеров газом не душим, они же все равно пытаются от нас сорваться. Зажимают их что ли?-развел руками Сайко, не прекращая жевать конфету.-- Однако, мы нынче, кажется, лишились человека, который придумывал внутренних врагов и тем самым мешал нашей стране создавать новое эффективное оружие.
Генерал-майор почему-то глянул на меня.
– - Вы про кого?-- предчувствие, словно червячок, шевельнулось у меня под ложечкой.
– - Про Затуллина.
– - Он что взялся за ум?
– - Его взяли за ум. Вернее грохнули около полуночи в номере гостиницы "Советская".
– - Несмотря на отдельные его закидоны, я всегда считал Андрея Эдуардовича настоящим офицером госбезопасности,-- отозвался я почти искренне.
– - Оглушили чем-то хлыстообразным, возможно, гибкой резиновой дубинкой, а потом аккуратно свернули шею. Хрясь -- и все. В буквальном смысле на свою голову Затуллин приехал в Ленинград разбираться, кто и когда в Пятерке упустил Розенштейн и Рейфмана... Впрочем, лично я считаю, что наш коллега влип в чистую уголовщину. Просто его приняли не за того во время каких-то мафиозных разборок. На том же этаже проживало несколько весьма темных личностей с юга. Андрей же Эдуардович как раз имел довольно южную внешность... Вообще расследованием занимается Второе Главное Управление.
Не знаю, что там проскочило по моему лицу (сегодняшний сон-то вещим оказался, провидческим, ясновидческим), но Сайко добавил:
– - Рейфман и Розенштейн, насколько я понимаю, не были твоими подопечными, Глеб?
– - Никакого отношения, Виталий Афанасьевич.
– - А вот сотрудники по фамилии Киянов и Коссовский имели к господину Рифмэну и госпоже Роузнстайн отношение... Кажется, с Коссовским ты пользовался одной комнатой. Боюсь, люди из Второго начнут по скверной привычке цепляться к чему ни попадя. У тебя алиби-то есть?
– - Вы тут пошушкайтесь о своем,-- вклинился заскучавший Бореев,-оприходуйте еще по чашечке кофе, надо только нажать красную кнопочку с надписью "повтор". А я пока в лабораторию прошвырнусь. Только, Сайко, учти -- майора Фролова чтоб от меня никуда.
"Баба-яга" куда-то выскочила, а я, истребив волнение в горле, поведал генералу чистую правду:
– - Я без колебаний убивал время с семи вечера до восьми утра в своей гостинице. Мой приход и уход фиксировали администраторы, у которых я брал и которым сдавал ключи.
Виталий Афанасьевич ненадолго прервал общение, вытащив из кителя плоскую фляжку и разлив успокоительный яд по чашечкам, предназначенным для кофе. Я подвинул к себе закуски, оставшиеся с обеда, чтобы не поддаться алкогольному расслаблению.
– - Гриб и огурец в попе не жилец,-- предупредил генерал.
– - Ничего, пока до попы доберутся, подружатся.
Сполоснув горло, Виталий Афанасьевич вернулся к теме разговора.
– - Того, что ты, Глеб, сказал -- мало. Надо чего-нибудь еще.
– - Номер был на десятом этаже, так что потихоньку спуститься по стене я не мог при самом жгучем желании. Вы же знаете, я не скалолаз.
– - Но ты мог потихоньку прошмыгнуть мимо администратора, не тряся ключами -- это так следователи подумают, не я. Ты случаем никого в номере не имел?
Ладно, делай свое дело, гейша.
– - С десяти вечера и вплоть до ухода я в номере имел девушку. Необычной полуазиатской наружности.
– - Отлично,-- Сайко даже хлопнул в ладоши,-- это то, что нам нужно. Характерная такая запоминающаяся внешность. Администратор бы ее, конечно, не впустил, но ты вышел свою полуазиатку встречать. И что ты наплел дежурной?..
– - Показал удостоверение с внешней стороны -- дескать, на тайную беседу ко мне движется добровольный помощник.
– - Догадываюсь, Глеб, в каких позах вы проводили эту беседу. Однажды видел китайскую книжку про секс, там такие стойки у этих азиаток... А утром-то что?
– - Дал администратору четвертак, чтобы не накапал.
– - Все, у меня от сердца отлегло. Администраторы, конечно, получат по соплям -- если нет хорошей волосатой лапы, то и слететь могут. Ну, а тебе... Если бы ты ехал в токийскую или вашингтонскую резидентуру, могло бы и повредить. А поскольку ты арабист, отделаешься выговором по партийной линии за легкую моральную гнильцу.