Волшебная река

Хикс Марта

Маршаллы дружно согласились с ним. Даже Индию охватила недобрая радость, когда она услышала, что Роско Лоренс никому больше не причинит зла.

Но как быть со злом, которое он продолжал причинять Индии?

Не желая думать о том, чем закончится суд в Порт-Гудзоне, она побаловала себя приятными картинками недавнего прошлого. Вспомнила, как была счастлива с Коннором. Дорогой Коннор. Добрался ли он до Джорджии? Уцелеет ли там? Она стала молиться о его благополучии.

А также о своем собственном.

Суд состоялся только в конце октября.

Индия

приехала в Порт-Гудзон; родные отправились туда, чтобы оказать ей моральную поддержку. Она держалась мужественно, однако была готова разрыдаться. Особенно больно было видеть… пустой стул, на котором когда-то сидел Коннор, одаривавший ее безусловной любовью.

Генерал Эндрюс открыл судебное заседание, но внезапно ударил молотком.

– Миссис О'Брайен, уважаемые джентльмены, я рад, – он ласково улыбнулся Индии, – сообщить вам, что не вижу необходимости в дальнейшем разбирательстве.

Что?

Индия замерла. За ее спиной поднялся шум. Родные обезумели от счастья. Зик завопил, точно несущийся в атаку южанин.

– Вчера вечером я получил показания, имеющие отношение к этому делу, – объяснил генерал Эндрюс. – Тайна Джона Джонса раскрыта. – Он взял со стола свернутый лист бумаги. – Лейтенант Джонс подтверждает, что он подбросил полковнику Лоренсу идею, поставившую под угрозу свободу майора Коннора О'Брайена и мисс Индии Маршалл, ныне миссис Коннор О'Брайен.

Многие зааплодировали. Индия оставалась неподвижной.

Эндрюс снова ударил молотком.

– Миссис О'Брайен, вы свободны.

Она обрела свободу. Но не могла разделить ее с Коннором.

Глава 30

– Атланта горит.

– Знаю, тетя Феб, – отозвался Коннор. – Я слышал об этом утром.

Уильям Т. Шерман, командующий войсками Союза в Джорджии, поклялся положить конец мятежу, спалив все от Атланты до Атлантического океана. Кавалеристы полковника Стюарта Льюиса находились в подчинении у Шермана.

Мистер Коннор О'Брайен, три месяца тому назад уволившийся из армии, сидел за своим столом в конторе «Фитц и сын». Сейчас, когда жаркий ноябрь закончился, Коннор благодарил Господа. Но не за то, что занялся семейным бизнесом.

– Я рад, что не участвую в зверствах Шермана.

– Общение с Индией повлияло на тебя, верно? Индия. Он старался не думать о ней. Безрезультатно.

Странную штуку сыграла с ним жизнь. Когда-то Коннор рвался на поле боя. Ради славы, во имя долга и восстановления его репутации доблестного офицера Союза. Общение с Индией, несомненно, изменило его взгляды.

– Ни при каких обстоятельствах мне бы не доставило удовольствия спалить целый штат.

– Мне жаль, что твой брат оказался на стороне, потерпевшей поражение. – Феб закрыла бухгалтерскую книгу, которую просматривала со старшим племянником. – Показания, которые он дал, положили конец его шпионской деятельности, но тебе не стоит беспокоиться, Коннор.

Как он мог не беспокоиться?

Она усмехнулась.

– Я загадала желание. Попросила лампу, чтобы он умер в преклонном возрасте.

Никто из членов семьи не узнает о случившемся. Коннор разыскал «Джонса» и с огромным трудом заставил упрямца поставить точку в своей тайной работе. Он вынудил Джона Марка дать письменные показания в пользу Индии, однако младший брат проявил твердость и отказался забыть о своей ссоре с Коннором. Прежде чем чернила успели высохнуть, он удрал в Джорджию. В армию Конфедерации. Да поможет ему Господь.

Но заявление Джона Марка повлияло на суд. Коннор всегда будет благодарен брату за это.

– Я действительно поверила в эту лампу, – сказала Феб. – Она женила тебя, освободила Индию.

– Избавь меня от баек об этой чертовой лампе.

– Не беспокойся, племянник. У вас с Индией все наладится.

Коннор застонал. Он знал, что его жена обрела свободу. Это известие дошло до него несколько недель тому назад. Он постоянно мечтал о том, чтобы Кнопка дала ему второй шанс. Это желание усилилось, когда он узнал о ее освобождении. Но чувство обиды не позволяло ему броситься к ней.

Существовала ли на свете женщина, ранившая сердце своего мужа сильнее?

Разум говорил ему: она сделала это ради тебя. Как всегда, пожертвовала собой ради другого человека. На этот раз ради тебя. Она не хотела, чтобы ты видел, как она будет подниматься на эшафот. Эшафота не будет.

Из Плезант-Хилла не поступало известий. Возможно, каждое произнесенное ею жестокое слово было правдой.

– Я знаю, что тебя гложет, – сказала Феб. – Поезжай к ней. Она свободна. Ты – тоже. Привези свою жену.

– Я – не тот мужчина, который ей нужен.

– Тут ты ошибаешься.

Феб встала со стула, прошла к двери.

– Если у тебя есть голова на плечах, упрямый болван, ты завернешь купленную тобой книгу и отдашь ее Индии.

Он посмотрел на экземпляр «Тысячи и одной ночи», купленный в момент душевной слабости. В иные подобные моменты он читал поэзию, в которой совершенно не разбирался.

– Племянник, проваливай из Мемфиса.

– Неплохая мысль.

Холодный ноябрьский воздух заполнял спальню Индии в Плезант-Хилле, однако это не могло стать помехой для молодой женщины, спешившей написать письмо своему мужу. Она просила у него прощения.

Это был момент ее слабости. На прошлой неделе она убедила Зика и бабушку Мейбл в том, что им не следует откладывать бракосочетание. Сегодня в Плезант-Хилле сыграли свадьбу. Со стороны дальнего крыла дома доносился шум. В минуты этого веселья Индия решила попытаться навести порядок в собственной жизни.

Если еще не поздно.

Рыжеволосая тетя Коннора сообщила Индии о том, что ее муж уволился из армии и занялся торговлей. Это показалось Индии невообразимым, но она тут же мысленно одернула себя: «Что бы он ни делал, я хочу, чтобы он был счастлив!»