Волшебник Хуливуда
Шрифт:
– Пусть вам его назовет Рааб.
Канаан понял. Можно надавить на Кейпа еще сильнее, но того уже заколотило. Собственная гордость стала для него в этом пункте важнее жизни.
– И где же этот Раймонд Радецки?
– Он фотограф. Вы знаете «Люцифер»? Это частный ресторан в окрестностях Малибу.
– Знаю.
– Он будет там сегодня вечером. Будет фотографировать.
Канаан встал.
– Значит, мы квиты, – сказал Кейп.
– Посмотрим.
– Вы ищете не справедливости, а возмездия. И,
Канаан посмотрел на Кейпа с бесконечным презрением, но и с жалостью.
– Лучше вам и впрямь пользоваться пеленками.
Глава тридцать третья
В конце концов плохое самочувствие взяло свое, и Свистун решил отправиться домой, принять что-нибудь от насморка и от кашля. Может, и впрямь горячего лимонаду с медом попробовать. Жаль, что он бросил пить: стаканчик виски в темной комнате, раздевшись, до всех лекарств или лучше вместо них, – и в постель.
Сейчас же все это ему пришлось проделать без виски. Ему снились дурные сны, хотя он не столько спал, сколько мучился, пока наконец не сообразил, что слышит из гостиной чьи-то вкрадчивые шаги. Он вскинулся было, среагировав на несомненную опасность, но что-то в его организме не сработало и он застыл парализованный, не в силах пошевелить и пальцем.
Боско что-то рассказывал ему по поводу таких ступоров и о том, чем именно они объясняются, но сейчас явно было не время припоминать его разглагольствования.
Когда наконец его тело разблокировалось и он оказался способен раскрыть глаза, то увидел склонившуюся над ним фигуру и, резко перехватив запястье, вывернул чужую руку. В ответ тихо вскрикнули.
– Да ты что? – воскликнула Мэри Бакет. – Я ж на тебя не нападаю.
– Кто это? Кто это?
– Я! Мэри! Это же я.
– Свет, – пробормотал он, отпустив ее и зашарив рукой по ночному столику в поисках выключателя.
А она уже подошла к окнам, раздернула шторы, впустила в комнату свежий воздух.
– Свежий воздух, вот что тебе нужно. Свежий воздух.
Скептически проверив склянки и упаковки с лекарствами, она смахнула их все в мусорное ведро, стоящее у двери.
– Эй, – запротестовал Свистун, высунувшись из кокона тяжелых, пропитанных его потом простынь.
– Выметайся из постели! Неужели ты надеешься отдохнуть в такой грязи? Где у тебя чистые простыни?
– На нижней полке.
Он выбрался из постели и обмотался простыней.
Она переменила постельное белье, загнув аккуратные больничные уголочки. Ее руки сиделки двигались с четкостью, присущей человеку, не сомневающемуся в том, что он все делает правильно.
– Оставайся в спальне!
И она шмыгнула в ванную.
Свистун услышал шум воды из-под крана. Через несколько секунд Мэри вернулась с двумя купальными
Опустившись возле него на колени, она сняла с него простыню.
– Эй, – несколько сконфуженно сказал он.
– Великое дело! Голой попы я не видела!
– Но тогда ты и сама была с голой попой.
– Ну, если ты насчет этого, то придется потерпеть. Не думаю, что ты сейчас хоть на что-то способен.
Она протерла его влажными простынями.
– Пижамы у тебя, наверное, нет.
– На второй полке снизу.
Она полезла за пижамой, при этом сильно нагнулась.
Глядя на ее округлости, Свистун почувствовал, как в нем что-то шевельнулось, и усмехнулся: ага, мне становится лучше.
Его реакция на ее позу не осталась незамеченной. Ухмыльнувшись, она сказала:
– Может, насчет способности я ошиблась. Но подождать, так или иначе, придется. – Она перебросила ему пижаму. – Одевайся и ложись в постель. А я сейчас вернусь.
– А как ты вошла? – послушно облачаясь в пижаму, спросил он.
– Дверь была не заперта.
– О Господи!
– А в чем дело? – крикнула она уже из ванной.
– Ничего себе детектив, у которого двери нараспашку!
– А ты думаешь, запираться должны только детективы?
Послышался шум струящейся воды и грохот передвигаемых тазов. Когда она вернулась в спальню, он уже забрался в постель и зажмурился от удовольствия. И простыни, и наволочки были гладкими и прохладными. Он вспомнил, как ухаживала за ним мать, когда он был ребенком.
– Лучше себя чувствуешь? – спросила Мэри. Он понимал, что ухмыляется во весь рот.
– А как ты догадалась, что я дома?
– Заехала к «Милорду». Боско сказал, что ты рано или поздно сюда прибудешь. На-ка вот, выпей.
Открыв глаза, он увидел, что она сидит в кресле, придвинув его вплотную к кровати. Она подавала ему чашку с дымящимся отваром.
– Что это такое? – спросил он, как всякий пациент перед приемом нового лекарства.
– Валерьянка, липа, розовые лепестки…
– Кошачий глаз!
– … розмарин и фиалки… Почему ты это сказал?
– Что?
– Кошачий глаз.
– Я пошутил. Как если бы ты была ведьмой и предлагала мне свое варево.
– А как ты узнал, что я ведьма?
– Ничего я не узнал. Просто пошутил. А ты хочешь сказать, что ты ведьма?
– Да. А тебе это кажется странным?
– Единственное, что кажется мне странным, так это, что ты уже вторая женщина за сегодняшний день, которая признается мне в том, что она ведьма.
– Правда?
– Я искал одного парня, который знал Кенни Гоча, может, был даже его любовником, а домоправительница этого парня, Джорджа Гроха, сказала мне, что она ведьма. Ее зовут Арделла, а лицо ей изуродовал не то клиент, не то сутенер.