Волшебник Изумрудного города (илл. В. Чижикова)
Шрифт:
Поговорив и поплакав, Элли крепко засыпала на соломенной подстилке под надежной охраной Льва.
Так шли тоскливые дни плена. Бастинда с жадностью смотрела на серебряные башмачки Элли, которые девочка снимала только ночью, в клетке льва, или когда купалась. Но Бастинда боялась воды и никогда не подходила в это время к Элли.
Девочка с первых же дней заметила эту странную водобоязнь волшебницы и пользовалась ею. Для Элли были праздниками те дни, когда Бастинда заставляла ее мыть кухню. Разлив по полу несколько ведер воды, девочка уходила в клетку к Льву
Элли часто беседовала с доброй кухаркой.
— Почему вы, мигуны, не восстанете против Бастинды? — спрашивала девочка. — Вас так много, целые тысячи, а вы боитесь одной злой старухи. Накинулись бы на нее целой кучей, связали и посадили бы в железную клетку, где сейчас Лев…
— Что ты, что ты! — с ужасом отмахивалась Фрегоза. — Ты не знаешь могущества Бастинды! Ей достаточно будет сказать одно слово, и все мигуны повалятся мертвыми!
— Откуда вы это знаете?
— Да нам сама Бастинда сколько раз об этом говорила!
— Почему же она не сказала такого слова, когда мы шли к ее дворцу? Почему она послала на нас волков, ворон, черных пчел, а когда мои храбрые друзья уничтожили все ее воинство, Бастинде пришлось обратиться за помощью к летучим обезьянам?
— Почему, почему! — сердилась Фрегоза. — Вот за такие речи Бастинда нас в порошок испепелит!
— А как она узнает?
— Да уж так! От нее ничего не скроется!
Но беседы повторялись не раз, Бастинда о них не знала, и Фрегоза становилась все смелее. Она уже охотно соглашалась с Элли, что мигуны должны освободится от владычества злой волшебницы.
Но прежде, чем решиться на что нибудь, кухарка решила поточнее узнать, какое еще волшебство осталось у Бастинды. По вечерам она подкрадывалась к дверям ее спальни и подслушивала ворчание старухи, которая в последнее время стала разговаривать сама с собой.
Однажды Фрегоза прибежала от дверей Бастинды очень взволнованная и, не найдя Элли на кухне, устремилась на задний двор. Вся компания уже спала, но кухарка разбудила друзей.
— Элли, ты была права! — кричала Фрегоза, размахивая руками. — Оказывается, Бастинда исчерпала все свои волшебства, и у нее ничего не осталось в запасе! Я слышала, как она причитала и проклинала твоих друзей за то, что они лишили ее волшебной силы…
Девочка и ее друзья необычайно обрадовались и начали расспрашивать Фрегозу о подробностях. Но кухарка мало что могла добавить. Она только еще рассказала, что Бастинда что-то толковала о серебряных башмачках, но что именно — это мигунья не дослушала, так как от волнения стукнулась лбом об дверь и убежала, боясь, что волшебница захватит ее на месте преступления.
Важная новость, принесенная Фрегозой, ободрила пленников. Теперь у них появилась возможность выполнить приказ Гудвина и освободить мигунов.
— Откройте только мне клетку, — зарычал Лев, — и увидите, как я расправлюсь с Бастиндой!
Но
Фрегоза ушла, а Элли и ее друзья не спали почти всю ночь, разговаривая о предстоящей борьбе с Бастиндой.
На следующий день кухарка принялась за дело. Слуги были очень запуганы Бастиндой, и нелегко было уговорить их выступить против волшебницы. Однако Фрегоза сумела убедить кое-кого из дворцовой охраны, и посвященные в заговор мигуны стали готовиться.
Прошло несколько дней. Видя, что охранники осмелели и всерьез собираются свести счеты со злой волшебницей, к ним решили присоединиться и остальные слуги. Восстание назревало, но тут непредвиденный случай привел к быстрой и неожиданной развязке.
Бастинда не оставляла мысли о том, что ей необходимо завладеть серебряными башмачками Элли. Для волшебницы это была единственная возможность сохранить власть над Фиолетовой страной. И наконец Бастинда придумала.
Однажды, когда ни Фрегозы, ни Элли не было на кухне, волшебница туго натянула над полом тонкую веревочку и спряталась за печью.
Девочка вошла, споткнулась о веревочку и упала, башмачок с правой ноги слетел и откатился в сторону. Хитрая Бастинда выскочила из-за печки, мигом схватила башмачок и надела на свою старую высохшую ногу.
— Хи-хи-хи! А башмачок-то на мне! — дразнила Бастинда девочку, онемевшую от неожиданности.
— Отдайте башмачок! — закричала Элли, придя в себя. — Ах ты, воровка! Как вам не стыдно!
— Попробуй, отбери! — кривляясь, отвечала старуха. — Я и второй с тебя тоже сниму! А уж потом, будь спокойна, отомщу тебе за Гингему! Тебя съедят крысы — хи-хи-хи, огромные жадные крысы! — и сгложут твои нежные косточки!
Элли была вне себя от горя и гнева: она так любила серебряные башмачки! Чтобы хоть как-нибудь отплатить Бастинде, Элли схватила ведро воды, подбежала к старухе и окатила ее с головы до ног.
Волшебница испуганно вскрикнула и попыталась отряхнуться. Напрасно: лицо ее стало ноздреватым, как тающий снег, от нее повалил пар, фигура начала оседать и испаряться…
— Что ты наделала! — завизжала волшебница. — Ведь я сейчас растаю!
— Мне очень жаль, сударыня! — ответила Элли. — Я, право, не знала. Но зачем вы украли башмачок?
— Пятьсот лет я не умывалась, не чистила зубов, пальцем не прикасалась к воде, потому что мне было предсказана смерть от воды, и вот пришел мой конец! — завывала старуха.
Голос волшебницы становился тише и тише, она таяла, как кусок сахара в стакане чая.
Элли с ужасом глядела на гибель Бастинды.
— Вы сами виноваты… — начала она.
— Нет, кто тебя надоу… ффффф…
Голос волшебницы прервался, она с шипеньем осела на пол, и через минуту от нее осталась только грязноватая лужица, в которой лежали платье волшебницы, зонтик, пряди седых волос и серебряный башмачок.