Волшебник Рональд и ручной дракон
Шрифт:
— Мой, да. Конечно, я не сам его выбирал, это пода…
— Не важно. Важно, что ты его в коридоре бросил.
— Ну и что? Он же сломан.
— Так выбрось его в мусорное ведро.
— Прошу прощения? — Рональд был потрясен. Волшебники за собой не убирают. Для этого у них есть прислуга.
— Поди, считаешь, для этого у вас прислуга, — сказала Хэтти Брюзгинс. — Только у меня есть дела поважнее.
— Да неужели? — усмехнулся Рональд. — Это ж какие, например?
— Дверь входную смазать. Прочистить фонтан. Котел залатать. Затереть швы между плитками
Рональд подумал о старом Рубене Брюзгинсе, смотрителе клуба волшебников. Этот человек был просто ходячим — нет, ползающим перечнем болячек. За часами в гостиной скопилась целая пачка его так называемых больничных — явно липовых. Только в прошлом году список недугов Рубена пополнился бурчитом, лишаем, клеверной стопой, лихорадкой Перси, растяжением глаза, звоном в ушах, прострелом, вросшими волосами и хронической болью в колене. Целыми днями он лежал на диване и смотрел по чаровизору гоблинский футбол. Не увольняли его только потому, что, по слухам, миссис Шмяк неровно к нему дышала. Никто не рискнул бы огорчить миссис Шмяк.
— Ясно, — сказал Рональд. — Опять, значит, колено. Ясно.
— Ну да. Врач велел ему поберечь ногу.
— Это тот самый, который корябает ему больничные на обороте старых конвертов? У них с твоим дядей еще почерки удивительно похожи.
— Тот самый, — коротко ответила Хэтти. Он явно ударил по больному месту. Поразмыслив, Рональд решил не развивать эту тему. В конце концов, родню не выбирают. Уж кому знать, как не ему с его теткой-ведьмой.
— А ты, выходит, отдуваешься за старого Брюзгинса? — спросил он.
— Подсоблю маленько, пока он на ноги не встанет.
— Да он встает, только чтоб новый больничный всучить.
— Ну и ладно. Он мне шиллинг в неделю платит.
— Шиллинг? — Рональд выпучил глаза. — Так мало? — Он знал наверняка, что старый Брюзгинс получает в десять раз больше.
— С миру по нитке, — сказала Хэтти. — Я откладываю. Слушай, раз уж я здесь, у тебя в комнате ничего починить не надо?
— Чего? — Рональд не поверил своим ушам. Кто-то добровольно вызвался отремонтировать его мебелишку? Такого еще не бывало.
— А то что ж, я зря тащила инструменты на такую верхотуру? — сказала Хэтти.
— Ну, — протянул Рональд, — раз уж ты сама предложила, вообще-то кое-что можно починить. Окно заело. В шкафу дверная петля отвалилась, в раковине вода не сливается, стол расшатался, и дымоход почему-то…
— Ясно, — сказала Хэтти. — А ну-ка посторонись! Зонт свой возьми. — Она сунула ему зонтик, вошла в комнату и осмотрелась, хмурясь и морща нос.
Заметив, каким взглядом девочка окинула его постель, он смутился. Но потом вспомнил, что он все-таки волшебник и может жить как ему вздумается. Не швырнуть ли демонстративно зонтик на пол, подумал Рональд. Нет, пожалуй, не стоит. Как-никак она собирается ему помочь.
Хэтти вздохнула, поставила ящик с инструментами на пол, открыла его и достала стамеску и большой молоток.
— Так. Начнем с окна, надо бы
— Так-то лучше. Теперь примемся за шкаф. Где-то у меня была запасная петля.
Рональд подошел к окну и высунулся наружу. Дождь перестал. Еще бы, Рональд ведь уже под крышей.
— А как становятся волшебниками? — спросила Хэтти. Стоя на коленях перед ящиком с инструментами, она рылась в банке с шурупами. — Диплом какой-нибудь нужен?
— Ага… лицензия, — сказал Рональд.
— Дашь посмотреть?
— Нет. Не знаю, куда я ее засунул.
— Повесил бы на стену в рамке. Я б повесила. Смотрю, у тебя тут книга с заклинаниями. — Она показала на «Мой первый учебник волшебства». — Ты из нее все-все умеешь делать?
— А то, — соврал Рональд. — Там одна легкотня.
— А что лучше всего получается?
— Искры из пальцев.
— А зачем они нужны?
— Это вроде предупреждения. Я, мол, магию к ногтю прибрал — ко мне не суйся.
— Здорово. Если б при мне у кого искры из пальцев полетели, я б такого деру дала!
— Ага, — сказал Рональд. — Эффективный прием. — Только не в его исполнении, но Хэтти не обязательно об этом знать.
— Весело, наверно, колдовать с утра до ночи.
— Да мы не так много колдуем. С утра до ночи — только в день Мервина.
— Что за День Мервина?
— В этот день мы вспоминаем основателя нашего клуба. Видела золотые статуи по всему дому? В холле, в столовой и еще одна на лестнице. Это он и есть. Мервин Всемогущий.
— И как вы отмечаете?
— По традиции мы с утра до ночи едим рыбу с картошкой. И разыгрываем друг друга. Все статуи перекрашивают, и еще мы поем специальную песню. Праздник, кстати, уже скоро, по-моему.
— А все остальное время вы чем занимаетесь? Когда не День Мервина?
— В основном просто сидим, едим. Чаровизор смотрим. Еще вот… совершаем долгие прогулки. Я по крайней мере.
— И все?
— Я заказываю всякую всячину по каталогу.
— А почему просто не наколдовать все, что хочется?
— Слушай, — сказал Рональд. — Ты в этом не разбираешься. Все не так просто.
— Ну прям. Давай, хорош ломаться. Покажи искры из пальцев.
— Нет, — твердо сказал Рональд. — В спальнях нельзя колдовать. — Он показал на мигающую красную лампочку в потолке. — Видишь?
Из соображений безопасности все спальни в клубе волшебников были оборудованы противомагическими сигнализациями. Слишком много пожаров и потопов здесь случилось в свое время, слишком много демонов отбушевало в этих коридорах. По правилам все серьезные эксперименты следовало проводить в лаборатории в подвале, однако простые, безобидные заклинания разрешалось применять и в зонах общего пользования. Нарушитель, пойманный с поличным, обязывался внести один пенс в Благотворительный фонд волшебников, а также лишался перекусов между завтраком, обедом и ужином. В общем, цена была слишком высока.