Волшебник Темной Улицы
Шрифт:
То был древнейший путь, появившийся до начала всех времен, ибо Темная улица существовала задолго до того, как построили Железные Врата, Стеклянный Портал и здание Маятника, назначили первого Волшебника, и даже раньше, чем началась ужасная война Великих Магов с армией могущественной Королевы Чудоземья.
Так или иначе это местечко всегда существовало, мост между фантастикой и обыденностью, магией и рациональностью, портал между Обителью фей и городом, который никогда не спит.
Уна снова повернулась к витрине «Лавки чудес», разглядывая блики на стекле: большие зеленые глаза, быстро моргающие густые подкрученные ресницы
Без дураков, дядя был прав. Как можно было уверовать, что она, девочка чуть выше четырех футов и трех дюймов, сможет задержать подлого психа, такого как Игрегиус Гудфелоу, ограбившего ювелирный магазин семьи Хортон?
В двенадцать лет для общественности ты еще ребенок. Меж тем следующий день рождения Уны наступит через три месяца. Тринадцатилетие – особенная веха в жизни девочек с Темной улицы.
В этом возрасте Уна станет «степенной леди», в тринадцать девушки поступают в Академию благородных девиц – перспектива, которая не особо интриговала Уну.
Она предпочитала продолжать свое независимое обучение у Дьякона. Ворон в ее глазах был наилучшим учителем на всей Темной улице.
И как почти всегда случалось, мысль о собственном дне рождения вызывала очередной приступ вины, принося с собой волну печали, от которой, казалось, тускнел дневной свет, и легкий ветерок начинал пробирать до костей.
Образ дивного лица матери пронесся в голове Уны как призрак прошлого – те же большие зеленые глаза, как у Уны, яркая, сияющая улыбка, как лучик солнечного света. Следом – другое воспоминание, о младшей сестренке, слишком маленькой и юной, чтобы ходить, хлопающей крошечными ручонками по рукам матери.
Картина былого врезалась в память девушки ужасным шрамом: мама с младенцем под кроной громадного фигового дерева, листья, шелестящие на ветру и кружащие вокруг них, словно волшебные огни, все быстрее и быстрее, а потом...
Уна отбросила мысль. Она сглотнула ком в горле и подняла палец вверх.
– Я предпочитаю науку, Дьякон! Не заклинания, не волшебные палочки, не магические кольца. Снабди меня фактами. Дай мне логику. Загадай самую неподъемную задачу, самую сложную головоломку. Вот то, что я люблю.
Ее тон был нарочито серьезным, а лондонский акцент стал напыщенно академическим.
Дьякон вонзил когти в плечо Уны, взъерошив густые черные перья, когда они двинулись по Темной улице по направлению к Маятнику.
Конные экипажи со стуком и грохотом колесили туда-сюда по широкому проспекту, тротуар кишел несущимися по своим делам пешеходами, совершенно не замечающими девчонку с неровной причёской и вороном на плече. Им несомненно доводилось встречаться с ней и раньше.
В конце концов Уна приходилась племянницей самому Волшебнику. Была его подмастерьем. К тому же, девочка родилась с редким даром естественной магии – обладающие им рождались не чаще раза в столетие.
– Ты очень особенная, Уна, – наставлял ее Волшебник почти пять лет назад в день, когда она впервые стала его ученицей. Прошло несколько месяцев после восьмого дня рождения. С большим почтением она жадно слушала седобородого человека, старшего брата своего отца. – Я сам так называемый образованный Маг. Почти как все маги, когда-либо жившие, мне пришлось изучать магию десятилетиями, усердно учась и тренируясь. Я должен заставлять магию выполнять мою волю. Но естественный Маг, как ты, Уна, –
И Уна тренировалась. На протяжении двух лет Волшебник занимался ее обучением. Они жили в большом Доме Маятника, где Уна помогала дяде, впитывая все, что могла, и оттачивая навыки, чтобы в один из дней не посрамить звание великого Волшебника, призванного контролировать любую магическую деятельность на Темной улице и защищать Мир Людей.
– Чего ради возглавлять всех практикующих магию на Тёмной улице, – однажды спросила она у дяди, – если тут ею больше никто не занимается? Кроме нас с тобой, дядя, здесь не осталось волшебников. Я читала в энциклопедии Арканны, что раньше образованных магов насчитывались целые тысячи – как у нас, на Тёмной улице, так и в мире людей.
Маг кивнул.
– Да, но это было почти пятьсот лет назад. После окончания Великой Войны Фей, когда Освальд Великий закрыл Стеклянный Портал, отрезав Темную Улицу от фей, волшебство стало ослабевать. Люди вдруг потеряли интерес к старым привычкам, и мир изменился, как и повествует история. Ты права, Уна, что сейчас к волшебству намного меньше интереса, чем когда-либо раньше. Некоторые считают волшебство непрактичным. Но все еще находятся такие, которые пытаются воспользоваться найденными в книгах заклинаниями. Все еще есть бесчисленные волшебные предметы, многие из которых — проклятия, изготовленные пятьсот лет назад феями. Это работа Волшебника – справляться с такими бедами, когда они происходят, и, конечно же, защищать Мир Людей, если когда-нибудь Стеклянный Портал разобьется, и дорога в Обитель Фей снова станет открытой. Практиковать волшебство — весьма важная миссия. Ты веришь в это?
В тот день, который сейчас кажется давно минувшим, Уна кивнула в знак согласия. Но она изменит свой взгляд. Изменит через полтора года, в день своего десятилетия, когда уяснит раз и навсегда неожиданную и тяжелую правду о том, что магии нельзя доверять.
И снова вернемся к Уне, которая остановилась возле светящихся деревьев, являющихся визитной карточной Темной улицы. Небывалое из чудес – деревья выстроились вдоль торгового района словно живые фонари, тускло мерцая в дневном свете. Легкий ветерок мешал неистово трудиться маленькому пухлому паучку, расположившемуся между ветками.
Уна сунула руку в один из карманов. У нее не было модных платьев, зато накладных карманов на юбках насчитывалось огромное множество, что было весьма удобно.
Это позволяло ей носить с собой множество полезных вещичек: иголку в пробке, маленький клубочек веревки, красные фосфорные спички, немного металлической проволоки, которую она использовала как отмычку, вскрывая укрытие Игрегиуса Гудфелоу, бумагу и карандаш и прочие практичные штуковины, которым часто находится применение.
Уна достала маленькое увеличительное стекло и использовала его, чтобы рассмотреть паутину. Паук продолжал усердно трудиться, казалось бы, не подозревая, что огромный глаз Уны наблюдал за ним.