Волшебник в Мидгарде
Шрифт:
Ей навстречу направился один из высоких охотников, и она, припомнив все детские страхи перед злобными чародеями-карликами, вскинула посох на изготовку. Правда, этот «карлик» был всего лишь на фут ниже ее самой.
— Позволь мне осмотреть твою руку, девушка, — обратился он к ней.
Оказалось, что это женщина.
Алеа замерла, недоверчиво глядя на нее. Чего угодно ожидала она от карликов, только не заботливого участия.
Женщина, ее возраста или немного моложе, повесила свой лук на плечо и закатала ей рукав. Нажав пальцами
— Вроде бы довольно чистая...
Затем, повернув руку, она надавила сильнее.
Алеа почувствовала, как резкая боль пронзила ей мышцы.
Она вскрикнула и попыталась отдернуть руку. Но женщина крепко держала ее.
— Мама! Кажется, она у нее сломана! — повернув голову, позвала она.
Одна из карлиц, не выше трех футов ростом, которая в тот момент перерезала горло вепрю, оглянулась, вытерла нож о высокую траву и, вложив кинжал в ножны, направилась на зов.
На ее поясе кинжал выглядел как меч. Одета карлица была так же, как и все остальные — рубаха с поясом, лосины и башмаки, но, приглядевшись, Алеа разглядела женские черты лица, вырисовывающиеся под складками рубахи груди и более широкие, чем у мужчин-карликов, бедра.
Старшая женщина подошла к ним.
— Дай-ка я посмотрю, Сарет.
Младшая отпустила руку, и мать так же сильно сжала ее пальцами. Алеа вскрикнула от боли и попыталась вырвать руку, но карлица держала ее железной хваткой.
Осмотрев поврежденную конечность внимательнее, она удовлетворенно кивнула.
— Нет, перелома нет, да и вена с артерией целы, но вот мышца повреждена. Рана заживет, но нам надо крепко перевязать ее, когда вернемся в деревню. Будь осторожна и не давай большой нагрузки на руку хотя бы дня два-три.
Женщина посмотрела на разорванную юбку незнакомки.
— Покажи-ка мне свою ногу, девушка...
Алеа с опаской поглядела в сторону мужчин. Карлица поняла смысл этого взгляда.
— Не беспокойся, они все заняты — приканчивают свиней и ухаживают за ранеными собаками. Впрочем, в любом случае никто не станет на тебя глазеть — наши мужчины достаточно учтивы. Подними же юбку.
Алеа подняла юбку... и ей едва не стало дурно. На ноге у нее зияла глубокая рана длиной добрых шесть дюймов. При виде струящейся из нее крови ее едва не вырвало.
— Да, здесь дело посерьезнее...
Из сумки, которая висела у нее на ремне, карлица вынула маленькую бутылочку и чистую тряпицу.
— Стисни зубы, девушка, потому что будет больно, хотя и не так сильно, как было бы завтра, если бы не обработали рану сейчас. Крепись!
Она вылила на тряпицу немного жидкости из пузырька и промыла ею рану.
Чтобы отвлечься от боли, Алеа выдохнула и заговорила:
— Меня зовут Алеа. Как ваше имя, чтобы я могла знать, кого мне благодарить?
— Я — Ретса, — представилась маленькая женщина. — А это — моя дочь, Сарет. Как вы, двое мидгардцев, оказались здесь?
— Мы не из Мидгарда, —
Сарет с испугом взглянула на незнакомку, и той стало стыдно за свой резкий тон.
— Прошу прощения, но, знаете, не очень-то приятно быть рабыней и спасаться бегством в страхе за свою жизнь.
— Да уж, приятного мало. — Ретса привстала на цыпочки и принялась обрабатывать ей руку, снова смочив тряпицу в каком-то снадобье. — Почему тебя сделали рабыней?
— Потому что я слишком высокая, — объяснила Алеа, стараясь не выдать горечи в голосе.
— Мы слыхали, — нахмурилась Сарет, — что рабом могут сделать и того, кто не вырос достаточно высоким.
— Верно, и нам вдалбливают это в головы с самого детства. Мы не осознаем, насколько несправедлив такой закон, пока подобное не случается с нами.
Ретса, спрятав в сумку склянку с лекарствами, покачала головой.
— Нам непонятно, почему люди так беспощадны по отношению к своим собственным детям. Выпороть в приступе гнева — да, это плохо, но можно понять. Держать их в строгости — такое мы тоже понимаем... но отрекаться от них, отдавать в рабство?.. Нет!
Она повернулась в сторону основной группы.
— Попробуй идти, только осторожно, старайся не сильно наступать на больную ногу...
Сарет подошла к девушке с другой стороны, готовая в любую секунду поддержать. Алеа бросила на нее взгляд, полный удивления и благодарности, затем медленно и осторожно шагнула, опираясь на посох.
— Больно, — кивнула она, — но я постараюсь не хромать.
— Лучше уж хромай, — посоветовала Ретса. — Так будет меньше вреда. Не стоит сильно напрягать ногу. И опирайся на посох.
Посмотрев, как передвигается Алеа, она одобрительно кивнула.
— Вам повезло, что мы оказались поблизости в дозоре.
— Так вы всегда патрулируете эту местность?
— Да, — ответила Ретса, — хотя и совмещаем патрулирование с охотой. Мы услышали визг и поспешили сюда. Добыча сегодня неплохая, однако один из нас будет долго скорбеть по своей собаке.
Женщина посмотрела на угрюмого карлика, который укладывал на носилки лохматое тело.
— Кенис была хорошим псом и верным другом. Ну что же, Обону придется найти утешение в ее щенках...
Алеа ощутила угрызения совести — собака ведь погибла, спасая ее жизнь, — но тут же мысленно обругала себя: в конце концов это всего лишь собака. Однако она уже убедилась, что для карликов их животные — друзья, причем близкие. Ну что же, сказала себе Алеа, по крайней мере карлики получили хоть какую-то пользу от нашего спасения — вон они уже поднимают свиней на копья, чтобы отнести домой.
— Я помогу тащить этих...
— Не говори глупостей, — возразила Ретса, — с твоей-то ногой!
Алеа не стала спорить по этому поводу: ей показалось, что они с Гаром направятся в деревню карликов... правда, пока что их никто не приглашал.