Волшебник
Шрифт:
– Ну мам! А папа? Он что, в беде? Давай его спасать! Мааам!
Женя выдохнула и некоторое время молча смотрела вниз, чтобы успокоиться. Сейчас в таких случаях предлагают досчитать до десяти, но тогда такими серьезными техниками еще не владели. Кухня их квартиры сжалась до малюсеньких размеров и давила своими стенами голову Жени, которая готова была лопнуть, как бутылка, начиненная карбидом.
– Родя, давай еще раз. Так папа тебя не украл?
– Меня? Украл? Да ты что! Это я сам попросил его в лес поехать. Все ездят с отцами на природу, а я и не был
Женя уже не слушала сына. Она очень медленно и пока крайне плохо, но уже начинала понимать, какую чудовищную кашу она заварила.
Следователь Бобров уставился в одну точку. Он долго смотрел на ветку дерева за окном, на которой сидела сойка и, наверное, смеялась надо всем: над ним, над ситуацией, над миром. Как это ни банально, но сейчас он завидовал птице и ее свободе. Казалось, прошла целая вечность, пока сойка вспорхнула с ветки, и за это время в голове Боброва пронеслись тысячи мыслей. «Нет, с матерью все понятно – у нее эмоции. Женщина. С дочки тоже спроса быть не может, она еще толком ничего не понимает в жизни. Сотрудники выполняли приказ. Весь город искренне стремился помочь. Но я-то? Я? Со мной что не так? Может, старость? Слабоумие? Да к черту все это! Рассказывать самому себе, что не виноват, и жалеть себя. Не причем тут возраст. Просто расслабился. А, может, устал». Каждый день службы давался все тяжелее, каждое дело забирало все больше здоровья, а старые скелеты в несгораемых шкафах и сейфах не пускали ни то, что в рай, а даже в отпуск. «Точно! Хороший отпуск – вот, что ему нужно. Заработался. Отпуск. И просто сидеть и смотреть на птиц. Коготок увяз – всей птичке пропасть. При чем тут это? Нет, так не пойдет. Не пропадет он никуда. Просто возьмет отпуск и будет смотреть на птиц. Целый месяц. Целый год. Целую вечность».
Он решил еще раз закрепить результаты с помощью одной из классических систем проверки – психологического давления. Насколько это возможно в данном случае. Он строго посмотрел в глаза Роде жестким, устрашающим взглядом.
– Это точно правда, что ты рассказал? Потому что, если ты соврал, ты пойдешь в тюрьму.
Следователь мельком бросил взгляд на Женю и понял, что она не против. Но с Родионом ничего не произошло не внутренне, не внешне – он также продолжал легко улыбаться.
– Ну я же говорю, дядя милиционер. Это все правда. Точно-преточно. Это же мой папа, как он мог меня украсть?
Бобров понял, что ребенок не врет. И даже если он врал фактически, он в то же самое время не врал – ведь он мог не понимать, что происходит, и от чистого сердца воспринять похищение, как игру или милую прогулку. Тем более этот ребенок. Да только игру эту к делу не пришьешь. Тут нужно что-то пожирнее. Но сейчас и здесь он точно ничем не разживется.
– Ну знаешь, брат. Сейчас что угодно может быть, а у нас работа такая – проверить. Смотришь же телевизор, там чего только не показывают.
– Смотрю, – сказал Родя. – Только это все неправда. Там все придумывают, чтобы было интересней. А вы не знали?
Следователь искренне позавидовал такому взгляду на жизнь и вере в собственного отца.
– Ну и что мне с вами делать, семейка, блин?
– Отпустите папу!
– А чего сразу не приехали? – обратился Бобров к Жене.
– Ваш сотрудник сказал: «С утра». Я вот и пришла. Да и Родя вон вырубился после такого денька. И вообще, я переволновалась, и сама уже не соображала ничего, если честно. Не догадалась сразу позвонить или приехать. Я ж не знаю, как себя обычно надо вести в таких ситуациях.
– Обычно… Обычно таких ситуаций не надо создавать. Хорошо хоть его не застрелили при задержании. А то потом мы бы с вами в других местах волновались.
– Извините меня, пожалуйста. Я такая дура, просто нет слов.
– Да есть. Просто при детях их не принято говорить.
Женя виновато смотрела в пол, боясь поднять глаза.
– Отпустите нас всех, пожалуйста – сказала она.
– Вас я и не держу. Хотя можно было бы для профилактики. А вот вашего официально умершего мужа… Паспорта у него нет, по нашим данным он давно умер, где был десять лет, мы не знаем, а он ни в какую не говорит.
Следователь задумался – не самая стандартная ситуация, конечно, но и держать Макара в камере не было никаких законных оснований.
– Ладно, забирайте вашего пропащего. Спасибо вам за все!
– Простите, – сказала Женя.
– Простите, – повторил Родя.
Он до конца не понимал, за что именно они извиняются, но чувствовал, что это как-то может помочь папе, поэтому это надо было сделать. Ведь внутри он ругал себя за то, что заснул ночью, как сказала мама милиционеру. «Получается, это из-за него они не поехали спасать папу сразу. Как же он виноват!»
Женя с Родей ждали в коридоре. Когда к ним привели Макара, он искренне удивился и обрадовался.
– Вы что, за мной пришли? Вот это да!
Он подбежал к ним и обнял сразу обоих.
– Спасибо вам! Как же приятно! Не ожидал. Так меня что, отпускают?
– Кому ты тут нужен? – виновато пошутила Женя. – Кроме, вон, сына.
Она потрепала Родиона по голове.
– Пап, прости меня. Я заснул ночью, и не приехал сразу. Я не помню, как заснул. Я не знал, что тебя хотят посадить в тюрьму. И вообще это все из-за меня.
– Ерунда какая! Никто меня не хотел никуда посадить. О чем это ты? И ни в чем ты не виноват. Правильно и сделал, что заснул. Ночью спать надо.
– Так тебя не хотели посадить? – удивился сын.
– Нет конечно! Это они ошиблись. Меня перепутали с кем-то. С каким-то страшным злодеем, который людей похищает. Но потом поняли, что я не при чем, и тут же дали чаю и кровать, чтоб я ночью по темноте далеко не ехал и выспался прямо здесь.
Даже когда они вышли на улицу, и все было позади, Макар все никак не мог успокоиться, и не переставал радоваться приходу Жени и Роди.
– Нет, ну надо же! Вы за мной пришли. Знали бы вы, как мне это важно!
– Знал бы ты, из-за кого ты сюда попал, – виновато сказала Женя.
И она, наконец, рассказала Макару всю историю его задержания целиком. Хотя о многом он уже догадался сам. Она ждала, что он сейчас хотя бы обидится для приличия, но он повел себя совершенно неадекватно и странно – обрадовался еще больше. Он улыбнулся и взял Женю за плечи.
–Ты все правильно сделала! – сказал он. – Ты очень хорошая мать.