Волшебник
Шрифт:
– Останешься ли ты с нами после окончания этой битвы?
– Нет. Долг повелевает мне покинуть вас и отправиться в другие места. Но я вернусь сюда, когда вы снова будете нуждаться в моей помощи.
– Когда это произойдет?
– Я не могу поведать вам об этом.
– Но это случится скоро?
– Да, довольно скоро. Хотя ждать моего прихода вам придется долго.
– Ты говоришь загадками.
Губы Макроса раздвинулись в насмешливой полуулыбке.
– А разве вся наша жизнь- не загадка? Ответы на вопросы, которые она ставит, знают лишь всемогущие боги. По их воле судьбы, тела и души
– Томас?
– взволнованно прошептала королева, заглянув в бездонные глаза волшебника.
– Он - в гораздо большей степени, чем все другие. Но перемен не избежит никто из переживших эти смутные времена.
– Кем же он станет?
– А кем бы вы сами хотели видеть его?
Вопрос волшебника застал королеву врасплох. Она беспомощно взглянула в его глубоко посаженные черные глаза. Макрос положил ладонь ей на плечо. Тепло его руки подействовало на нее успокаивающе. Уверенность, исходившая от волшебника, передалась и ей. Вздохнув, Агларанна проговорила:
– Я должна превыше всего на свете ставить благо моих подданных. Я обязана печься только о них. Но... стоит мне увидеть Томаса, и все мое существо охватывает любовное томление, которое мне так трудно побороть... Одиночество тяготит меня, колдун! Я так хочу, чтобы рядом со мной находился кто-то, подобный Томасу! Он красив, властен и силен и так походит на моего покойного господина! Но я страшусь союза с ним. Ведь стоит мне произнести слова клятвы, и он получит право повелевать мною, а значит, и всем моим народом! Но старейшины не допустят этого! Эльфы больше никогда не покорятся власти валкеру!
Макрос взглянул на королеву с мягкой, сочувственной улыбкой.
– Несмотря на глубину моих волшебных познаний, многое из того, что выходит за пределы нашей бренной реальности, остается для меня сокрытым. Но знайте одно: превращение, которому подвергается Томас, восходит к магии столь высокого уровня, что приемы ее и способы их воплощения выходят далеко за пределы нашего понимания. По воле обстоятельств два существа, во всем отличные друг от друга и разделенные во времени десятками веков, оказались таинственно и непостижимо связаны между собой и скоро станут единым целым. Свершающаяся на наших глазах перемена затронула не только Томаса, но и валкеру. Сливаясь воедино, их души, их тела, мысли и чувства преображаются до неузнаваемости. Томас облачен в доспехи Ашен-Шугара, последнего из повелителей драконов. Когда над миром бушевали Войны Хаоса, он один из всего своего племени остался жив, потому что мыслил и чувствовал иначе, чем остальные.
– Неужто ты хочешь сказать, что на него, - едва слышно проговорила королева, глядя на Макроса расширившимися от изумления глазами, - оказали влияние мысли и чувства Томаса?
Волшебник усмехнулся.
– Не ломайте над этим голову, миледи, не то она у вас пойдет кругом. О подобного рода парадоксах лучше не размышлять вовсе, если хотите сохранить свой рассудок здравым и ясным. Ашен-Шугар, в отличие от своих собратий, понял, в чем состоял его долг. Он решил спасти этот мир от гибели.
Агларанна вгляделась в смуглое лицо волшебника. Он улыбнулся ей ласковой, безмятежной улыбкой.
– Тебе удалось проникнуть в тайны далекого прошлого, колдун, - прошептала она.
– Ты наверняка знаешь об
– Мои познания и возможности и впрямь велики, миледи... Он пожал плечами, окинул взглядом тронный зал и заговорил медленно и неторопливо, словно беседуя с самим собой: - Скоро для Томаса настанет час великого испытания. Не знаю, чем оно ознаменуется. Но мне известно, что любовь, которую он питает к вам и вашему народу, до сих пор помогала ему, крайдийскому мальчишке, преодолевать в своей душе влияние самого сильного, властного и жестокого представителя самой сильной, жестокой и властной из рас, когда-либо населявших Мидкемию. А чары ваших эльфийских волшебников смягчают и врачуют боль, которую доставляет ему та мучительная раздвоенность, что сопутствует происходящим в нем переменам.
Агларанна удивленно вскинула брови.
– Так тебе известно и это?
Он весело рассмеялся.
– Леди, мне тоже не чуждо некоторое тщеславие. Вы напрасно надеялись, что о неустанных трудах ваших лесных чародеев известно лишь немногим из обитателей Эльвандара. Знайте же, что от взора моего доселе не укрылось ни одно из волшебных деяний, свершающихся на этой планете. Впрочем, я не могу не одобрить ваши действия. Возможно, лишь благодаря им чаша весов в итоге склонится в пользу Томаса.
– В самых потаенных глубинах моей души, - сказала Агларанна, - я лелею надежду на то, что однажды он станет моим господином и займет место моего супруга, с которым нас столь рано разлучила немилосердная судьба. Возможно ли это, колдун?
– Да. Если только он останется жив. Ведь в решительный миг испытания, которому подвергнутся Томас и Ашен-Шугар, оба они могут погибнуть. Но если Томас переживет эти скорбные, великие и страшные мгновения, исполненные величайшей опасности и безудержного восторга, вы обретете в нем того, к кому устремлены теперь все ваши тайные помыслы.
Теперь я приподниму перед вами завесу будущего. Я открою вам то, что до сей поры было ведомо лишь всемогущим богам и мне, недостойному. Оставшись подле вас, Томас сможет стать мудрым и великодушным правителем подвластной вам страны, если у него хватит сил преодолеть темные и мрачные устремления, коими охвачена его душа. А в этом ему должны помочь оставшиеся неизменными человеческие свойства его натуры. Но стоит вам отторгнуть его от себя, и Королевство, так же как и все вольные народы Запада, постигнет страшная участь.
В глазах Агларанны застыл невысказанный вопрос. Поняв ее без слов. Макрос кивнул и продолжил:
– Я не могу заглянуть в столь далекое будущее, миледи. Но мне известно, что если темные, мрачные силы, проникшие в душу Томаса, возьмут над ним верх, он станет чудовищем, которое необходимо будет уничтожить. Те, кто видел, как меняется его облик во время сражений, как злоба и нечеловеческая ярость искажают тонкие, благородные черты его лица, столкнулись лишь с внешним проявлением той огромной разрушительной силы, что таится в недрах его существа. Этой силы вам следует опасаться, королева, ибо, если он и преодолеет в себе влияние валкеру, то, будучи изгнан вами из Эльвандара, рискует поддаться свойственным всем людям мстительности, ревности и злобе. Ответьте мне, что произойдет, если Томас, принужденный покинуть Эльвандар, поднимет знамя дракона в Северных землях?