Волшебникам не рекомендуется
Шрифт:
– Что?
– А как же дальше?
– Что – дальше?
– Ну, срок жизни смертного человека – лет сто. Мы можем прожить вдвое дольше. Но рано или поздно надо будет передать Эрлин нашим детям. А они ведь тоже будут вэари…
– Не все.
– Не все?
Теперь я ничего не понимала.
– Дело в том, дорогая, что перед смертью Некромант успел нас проклясть.
– Да-а-а! И когда?
– Когда я отрубил ему голову, он заговорил. Знаешь, так многие делают. Жаль, теперь не получится его помучить, ну да черт с ним.
– Рон! Что он сказал?!
– Пожелал мне увидеть смерть своего первенца.
Я почесала
– С тем же успехом наш первый сын может родиться вэари и свалиться в колодец.
– Я успел наложить ограничения, малышка.
– Это как?
– Ну, вот так. Проклятие недействительно без ограничений. Иногда можно прервать его, убив того, кто тебя проклинает, но если это не получается… – Я ничего не понимала, и Рон снизошел до объяснений: – Вот так, например. Чтоб у тебя рождались мертвые дети, пока ты не напьешься воды из священного колодца. Или – чтоб тебя от вина всю жизнь мутило. В первом случае ограничивающее условие, во втором случае – установленный срок. Если это действительно проклятие, его можно снять. А во втором случае можно еще наложить условие. Скажем так. Чтоб тебя всю жизнь от вина мутило, пока твой сын добровольно сто литров вина в речку не выльет. Условие может быть каким угодно. И когда Некромант нас проклял, я дополнил его условие своим. Он сказал, что я увижу смерть своего первенца, а я добавил, что это будет, если он родится смертным от двух вэари.
– Что?! Это получается, что мой ребенок умрет раньше меня?!
Рон крепко притянул меня к себе.
– Не загадывай, маленькая. Не надо. Жизнь длинная. Мы не знаем, что будет впереди. Надо просто ждать и надеяться.
Я ткнулась носом ему в плечо.
– Надеяться? На что? Проклятие сбудется, ведь так? Это же не Ванька с огорода, а серьезный Некромант. И наш сын умрет…
– Тина! – Рон взял меня за плечи и сильно встряхнул. – Посмотри на это с другой стороны. Наш сын вырастет человеком. Он женится – и Эрлином снова будут править Эрнальты. Обычные смертные. Но за это придется чем-то платить. Мы всегда платим по счетам. А если не мы, то наши потомки. Их дети. И дети их детей. И проценты нарастают на наш долг с каждым новым поколением. Это закон жизни. Жестокий закон великой спирали эволюции. Лучше уж расплатиться самим, пока счет не стал непомерным.
– Думаешь, от этого менее больно?!
– Нет. Но разве у нас есть выбор?
Выбора не было.
– А скоро нам к вэари?
– Чем скорее, тем лучше. Лучше всего – послезавтра.
– Не поняла?
– Чего?
– Вот ничего и не поняла. Общее же собрание еще не скоро по местному времени?
– Тина! – Теперь в голосе Рона звучало нетерпение. Как у учителя, который объясняет второкласснику принципы сложения. – Ну кто тебя пустит на собрание? Не смеши мои тапочки!
– А кто сказал, что я спрашивать буду?
Рон закатил глаза к небу, получил подзатыльник, чтобы не корчил тут профессора, – и перестал валять дурака.
– Тина, это общее собрание всех, всех вэари. Прикинь, какая там охрана?
Я прикинула.
– Охрененная. Не справимся?
– Можем и справиться. Если ничего за последнее время не изменилось. Только вот теперь Таись будет наготове. Это раз. Как только мы снимем охрану, поднимется звон. Нас просто сомнут числом,
– Воссоединенные душами… Как романтично!
На этот раз подзатыльник достался мне.
– Видал я такую романтику.
– А ты не хочешь воссоединяться со мной душами?
– Хочу. Но лучше это делать в кровати, а не в медальоне, где и ноги-то вытянуть некуда.
– По причине их отсутствия, – поддакнула я. Но Рон был прав вдоль и поперек. Я недооценивала всю сложность задачи.
– А что делаем тогда?
– Мой план таков. Ты можешь связаться с Лирин?
– Спрашиваешь.
– Вот сейчас ты это и сделаешь.
– Нет.
– Почему?
– Мы можем поставить ее в неудобное положение. Как королева она обязана отчетом слишком многим. Готова поспорить, после того как я сбежала с твоим медальоном, Таись перерыл все знакомые тебе миры и всех знакомых волшебников. И эльфы не стали исключением.
– Так я же не предлагаю просить ее о помощи. И вообще, Таись думает о тебе как о балбеске. Об обезьяне с гранатой. Вот и давай воспользуемся этим.
– Хорошо. Как?
– Ты связываешься с Лирин. И спрашиваешь ее о муже.
– О чьем?
– Тина, не тупи! О твоем бывшем.
– Допустим. Дальше что?
– Если он на свободе, тебе срочно нужно с ним встретиться. Лишнего не говори. Не знаю, кто сможет прослушать личный разговор королевы эльфов, но если речь идет обо мне, Таись на все способен.
– Я бы тоже на его месте за свой зад боялась.
Рон ухмыльнулся так, что мне даже страшно стало. Улыбаться у него получалось плохо. Его новое лицо принадлежало человеку, который не ведал зла. А может, и ведал, но не столько, сколько вынес Рон. И не такого. Арэсти познал истинное отчаяние только перед смертью. Рон познавал его несколько тысяч лет. И я замечала, как прямо на глазах меняется юношеское лицо. Сжимались крепче челюсти, пролегали новые морщинки, разглаживались старые, а в глазах появлялось что-то новое. И кое-где в рыжих прядях блестели белые нити. Смерть и воскрешение так просто не проходят.
– Если Таись сумел проследить за разговором Лирин, он сразу нагрянет сюда. То есть не сюда, а в мир, из которого мы будем с ней связываться. Если нет, ты спрашиваешь, как поговорить с мужем. Если он на свободе.
– А если нет?
– Придется телепортироваться к тебе домой.
– Зачем?
– Чтобы оставить след. Таись пойдет за нами и попадет в ловушку. Но проще использовать твоего бывшего мужа. Таись отправится за ним – и в лапки к нам.
– Как-то это гладко получается. Папа, я медведя поймал. Так веди. Так не пускает. Мы в таком положении не окажемся?
– Надеюсь, что нет. Я тут порылся в лаборатории у Некроманта. Такие штучки нашел! С их помощью мы с кем угодно справимся.
– План писали на бумаге, да забыли про овраги. А по ним ходить.
Рон пожал плечами:
– Возможно, что без срывов не обойдется.
– Стопроцентно.
– Я подстрахуюсь. Всем, кем и чем могу.
– А можешь ты очень немногое.
– А что поделать. Но я уверен, что мы выиграем.
Я возвела глаза к небу.
– И этот человек называет меня безрассудной?! Я с его подачи собираюсь сунуть голову в пасть верховному вэари – и я безрассудная?