Волшебники из Капроны
Шрифт:
Он поплелся на кухню, где, по крайней мере, что-то делалось. Там собрали малышей — двоюродных братишек и сестренок. Роза и Марко пытались сварить для них суп.
— Входи, Паоло, поможешь нам, — приветствовала его Роза. — После супа мы уложим их спать. Правда, у нас тут небольшое затруднение.
Оба — и Марко, и Роза — выглядели усталыми и озабоченными. Большинство малышей, включая новорожденного, капризничали. А затруднение возникло из-за заклинания Лючии. Паоло сразу это сообразил, взглянув на младенца, которого Марко тут же ему сунул. Пеленки были покрыты налетом оранжевого
— Тьфу, гадость! — не сдержался Паоло.
— Знаю, — откликнулась Роза. — Слушай, Марко, попробуй еще раз. Вымой кастрюлю. Профильтруй воду. У нас остался последний пакетик супа… да не криви лицо, Паоло! Мы извели уже все овощи. Они просто все полетели в помойное ведро — заплесневели еще до того, как туда попали.
Паоло нервно оглянулся на дверь: он боялся, что у вражеского кудесника хватит мощи его подслушать.
— Попробуйте сотворить обратное заклинание, — шепотом посоветовал он.
— Тетя Джина, не переставая, пела их полдня, — вздохнула Роза. — Никакого толку. Лючия-маленькая прибегла к «Капронскому Ангелу». Мы сейчас попробуем то, что умеет Марко. Ты готов, Марко?
Роза открыла пакет с супом и поднесла сверху к кастрюле. Пока розовый порошок сыпался в воду, Марко, склонившись над кастрюлей, яростно пел. Паоло наблюдал, нервничая. Это наверняка было как раз то, что запрещало им делать тускло-желтое послание. Как только весь порошок оказался в воде, Роза и Марко, не отрывая глаз от кастрюли, стали взволнованно следить за ее содержимым.
— Получилось? — спросил Марко.
— По-моему… — начала Роза и осеклась. — Ох, нет! Нет! — раздался ее гневный вопль.
Крошечные ракушки из пакета превращались в настоящие морские раковины, только серого цвета.
— В них что-то живое! — с отчаянием сказала Роза, зачерпнув полную ложку. — Где Лючия? Приведи ее сюда. Скажи ей… Нет, ничего не говори. Только сходи за ней, Паоло.
— Она пошла в аптеку, — сообщил мальчик. Тут во дворе поднялся галдеж. Паоло передал измазанного жиром младенца стоящей рядом двоюродной сестре и бросился вниз, страшась увидеть еще одно желтое послание о Тонино. Впрочем, вполне возможно, причиной шума была Лючия.
Оказалось, ни то ни другое. Шум поднялся из-за Ринальдо. Вероятно, старшие оставили Скрипториум, и Ринальдо устроил посредине двора костер для заклинаний. Доменико, Карло и Луиджи охапками таскали с галереи листки, конверты, свитки. Среди скукожившихся в огне бумаг Паоло узнал военные заклинания, на переписку которых он вместе со своими сверстниками потратил столько времени и труда. Значит, они старались впустую? Какое безобразие!
— Вот к чему вынудили нас эти Петрокки! — орал Ринальдо, стоя в эффектной позе у костра.
Сожжение заклинаний явно входило частью в его план молодежного сговора.
Из зала, к радости Паоло, уже спешили Антонио и дядя Лоренцо.
— Ринальдо, — еще на ходу крикнул Антонио, — нас беспокоит, что с Умберто. Мы поручаем тебе сходить в университет и узнать.
— Пошлите Доменико, — отмахнулся Ринальдо, вновь поворачиваясь к костру.
— Нет, — отрезал Антонио. — Пойдешь ты. И в том, как он это сказал, прозвучало что-то заставившее Ринальдо отступить
— Хорошо, — сказал Ринальдо и поднял руку, смеясь. — Я всего лишь шутил, дядя Антонио.
Он тут же убрался.
— Отнесите бумаги обратно, — приказал дядя Лоренцо трем другим двоюродным. — Не выношу, когда пускают по ветру добрый труд.
Доменико, Карло и Луиджи, не говоря ни слова, подчинились. Антонио и дядя Лоренцо попытались затоптать костер, но пламя оказалось слишком сильным. Паоло видел, как, обменявшись виноватыми взглядами, они наклонились над огнем и прошептали заклинание. Огонь мгновенно погас, словно от щелчка выключателя. Паоло озабоченно вздохнул. Совершенно ясно, что никто в Доме Монтана не способен бросить привычку прибегать к заклинаниям. Интересно, как долго вражеский кудесник не будет этого замечать.
— Принеси лампу, Доменико, — распорядился Антонио. — И отбери заклинания, не пострадавшие от огня.
Паоло поспешил вернуться на кухню, не дожидаясь, когда и его попросят помогать. Костер подсказал ему одну мысль.
— Есть еще немного фарша, — говорила Роза. — Может, рискнем приготовить его?
— А почему бы вам, — вмешался Паоло, — не пойти с провизией в столовую? Я разожгу там очаг, и кухарничайте себе на здоровье.
— Этот малец — гений! — обрадовался Марко.
Они так и сделали. Роза занялась фаршем, Марко сварил какао. Сначала накормили младших, в число которых попал и Паоло. Он сидел на одной из длинных скамеек, размышляя; если бы не мысли о Тонино и о Старом Никколо, который больной лежал наверху, он мог бы считать себя почти счастливым. Особенно уютно стало, когда ему на колени вдруг шлепнулся теплый ком — скопление когтей и железных мускулов. Бенвенуто тоже недоставало Тонино. Теперь он с каким-то отчаянием терся о Паоло, но не мурлыкал.
Роза и Паоло как раз вставали из-за стола, торопясь уложить детей спать, когда в ночной тьме за домом раздался громкий гул.
— Силы небесные! — воскликнула Роза и открыла дверь во двор.
В столовую ворвался перезвон, неровный металлический звук — быстрый, бурный. Ближайшее «бум-бум-бум» раздавалось совсем рядом. Это мог быть только колокол Сант-Анджело. За ним благовестил колокол Собора. А дальше, где близко, где далеко, слабо и заунывно, все колокола во всех церквах Капроны звонили и трезвонили, гудели и гремели. Коринна и Лючия вернулись бегом, их лица оживились от холодного бездумного возбуждения.
— Война! Герцог объявил войну! Марко сказал, что ему, наверное, лучше уйти.
— Нет, нет! — вырвалось у Розы, — Подожди. Кстати, Лючия…
Лючия бросила быстрый взгляд на котелок в очаге.
— Пойду отнесу тете Джине рецепт, — пролепетала она и сразу убежала.
Марко и Роза обменялись взглядами.
— Против нас три государства и никаких заклинаний для войны с ними, — сказал Марко. — Вряд ли нам с тобой предстоит жить вместе долго и счастливо.
— Мистер Нотти говорит, что завтра призовут последний резерв, — ободряюще сообщила Коринна. Но тут ее глаза встретились с глазами Розы. — Пошли, ребятки, пошли, — затараторила она, собирая четверых малышей. — Пора бай-бай.