Волшебники Маджипура

Силверберг Роберт

— Граф Фаркванор сказал, что вы желаете что-то сообщить мне, госпожа.

— Да, это правда, — ответила Тизмет.

Она изучала лицо будущего короналя с тщательно скрываемым беспокойством. Конечно, они, можно сказать, знали друг друга с детства, но для Тизмет Престимион был одним из множества молодых дворян, постоянно толпившихся в Замке, причем далеко не самый интересный из тех, кому она за минувшие годы уделяла хоть какое-то внимание. Она видела в нем не более чем стремящегося сделать карьеру мелкого владетеля, серьезного, погруженного в себя, прилежного и честолюбивого. Мужской привлекательности Престимиона, по ее мнению, вредил маленький рост, хотя, следовало

признать, он был весьма красив собой. И только после того, как несколько лет назад о Престимионе начали поговаривать как о вероятном кандидате на трон ее отца, Тизмет решила повнимательнее присмотреться к молодому человеку. Тогда он по большей части раздражал Тизмет, но и она сама не могла сказать, в какой мере такая реакция была вызвана его действительными поступками и речами, а в какой — ее ненавистью к тому, кто намеревался завладеть троном, на котором она жаждала видеть своего брата.

Однако сегодня — возможно, из-за того, что она оказалась чуть-чуть ближе к Престимиону, чем обычно, — принцесса поймала себя на том, что испытывает странное и неведомое дотоле чувство: он вдруг показался ей по-мужски привлекательным.

Рост его, естественно, оставался прежним, и его белокурые волосы были, как всегда, растрепаны. И все же это был уже совсем другой Престимион. Он уже начал держаться по-королевски, причем такое его поведение не производило впечатления деланного, нарочитого; в его глазах легко можно было разглядеть присущий лордам блеск, а над бровями, казалось, пролетали электрические искры.

Возможно, это ощущение было каким-то образом связано с тем роскошным одеянием, в которое был сегодня облачен Престимион, но Тизмет знала, что дело не только в нем. Престимион обладал стихийной первозданной силой, нараставшей по мере его неуклонного приближения к власти. В этом человеке присутствовал своего рода магнетизм. Тизмет чувствовала его поле — по всей верхней половине ее тела, вплоть до головы, прошла какая-то странная пульсация.

А мог ли Престимион в свою очередь ощутить те импульсы, которые исходили от нее в ответ? — спросила себя Тизмет. Ей показалось, что она заметила определенные признаки — в выражении его глаз, в легком изменении цвета лица, — и она почувствовала мимолетное удовлетворение.

Но тут же ее охватило возмущение, глубокое недовольство собой. Какая нелепость! Каждый атом ее тела сейчас должен быть нацелен на то, чтобы воспрепятствовать этому человеку взойти на вершину власти. Ведь одна лишь мысль о возможности его вступления на престол выводит ее из равновесия. И если он почувствует влечение к ней, то это должно пойти на пользу поставленной цели. Для нее же любая симпатия к претенденту является не чем иным, как беспросветной глупостью.

— Думаю, вы знаете Санибак-Тастимуна? — спросила Тизмет, легким кивком головы указывая на стоявшего чуть сзади нее су-сухириса. — Это маг моего брата; иногда он оказывает услуги и мне.

— Да, я слышал о нем. Правда, нам еще не доводилось беседовать.

Санибак-Тастимун поклонился Престимиону, причем правая его голова опустилась заметно ниже, чем левая.

— Так вот, принц, — продолжала Тизмет, — недавно он долго и тщательно изучал звезды, разыскивая предзнаменования, связанные с новым царствованием. И как раз сейчас он рассказывает мне о знамениях, которые наверняка должны вас заинтересовать.

— Он получил новые предзнаменования? — переспросил Престимион. По его тону легко было понять, что эти слова являются всего лишь простой данью вежливости. Слишком поздно Тизмет вспомнила, что Престимион, как говорили, весьма скептически

относился ко всем видам колдовства и прорицания. Однако сейчас это не имело значения: главное — отвлечь внимание принца от проходившей в дальнем конце зала беседы между Фаркванором и Корсибаром.

Она жестом приказала су-сухирису говорить. Санибак-Тастимун ничем не выдал удивления или тревоги, хотя Тизмет никак не предупредила его о том, что от него потребуется.

— Вот что я определил, — решительным тоном заявил он. — В предстоящее время вас, принц, и всех нас ожидает множество больших сюрпризов.

— Надеюсь, сюрпризы будут приятные, — заметил Престимион, слегка приподняв брови и тем самым демонстрируя умеренное любопытство.

— О да, некоторые из них.

— Не уверен, что ваш ответ удовлетворяет меня полностью, — хохотнул принц. — Не могли бы вы высказаться более определенно?

— Конечно, — громко заявил Санибак-Тастимун, — насколько это будет в моих силах.

Тизмет тем временем смотрела через плечо Престимиона, туда, где продолжался разговор между ее братом и Фаркванором. От ее внимания не укрылась быстрая смена выражений на лице Корсибара: теперь уже говорил он, говорил быстро и при этом резко рубил воздух ребром ладони, а Фаркванор, приподнявшись на носки, казалось, старался утихомирить и успокоить Корсибара. Внезапно Корсибар повернулся и посмотрел через весь зал прямо на Тизмет — ей показалось, что глаза брата выражали удивление, замешательство и, возможно, возмущение. Как жаль, что она не может прямо сейчас узнать все подробности происходящего между Корсибаром и Фаркванором.

А рядом с нею Санибак-Тастимун рассказывал Престимиону о своих провидениях, с поистине невероятной скоростью изобретая их на ходу.

Впрочем, он излагал их в обычной для его ремесла туманной манере, что-то невнятно повествовал о ретроградном движении звезд, о медных змеях, пожирающих собственные хвосты; одни случаи и конфигурации подразумевают возможность таких-то и таких-то событий, а иные неизбежно будут иметь такие-то и такие-то последствия, которых, правда, все же можно надеяться избежать, опираясь на знамения противоположного содержания, подразумевающие то-то и то-то… и так далее, и тому подобное. Ни одной фразе из всего этого словоизлияния нельзя было придать однозначного и ясного толкования.

Вскоре стало ясно, что Престимиону надоело слушать бредни мага. Воспользовавшись очередной паузой в повествовании, он очень любезно поблагодарил су-сухириса и даже попросил прощения за то, что не имеет возможности выслушать все до конца. Затем, повернувшись к Тизмет, он на прощание одарил ее короткой ослепительной улыбкой и на удивление дружелюбным взглядом, от которых принцесса почувствовала себя польщенной и одновременно пришла в ярость.

Престимион отошел, а с противоположной стороны зала к Тизмет уже приближался Фаркванор. Нервы принцессы были напряжены до такой степени, что у нее застучало в висках и разболелась голова.

— Ну? — отчаянным шепотом спросила она.

Казалось, за эти минуты Фаркванор еще сильнее похудел и поник, словно растение, слишком долго находившееся под палящими лучами солнца. Тизмет никогда еще не видела его таким взволнованным. Молча подняв руку ладонью вперед, он попросил ее воздержаться от немедленных расспросов, схватил с подноса проходившего мимо слуги бокал вина и выпил его залпом. Принцесса заставила себя набраться терпения и лишь наблюдала, как он восстанавливал силы и душевное равновесие, пока не стал вновь тем бесстрашным и находчивым Фаркванором, которого она хорошо знала.