Волшебные бутылки
Шрифт:
– Любезный граф!
– галантно встретил приятеля хозяин дома.
– Не желаете ли вы утолить жажду?
– Мерси, маркиз, я не прочь!
– Держите бокал!
Эрик не поморщившись, выпил две бутылки.
– Послушайте, граф… - начал было Тимка.
– Имейте совесть, маркиз!
– перебил Эрик.
– Вот, Воробью налей!
– Опоздал!
– простонал тот. Я уже готов!
– Ах, так! заявил Тимка.
– Пока не наполним бутылки по третьему разу, в кино не пойду!
– Мне нужно
Ребята возмутились - такой фильм!
– но Тимур категорически отказался идти - не признаваться ям им, что надо сэкономить деньги на дорогу в Синегорск.
– Нервное расстройство!
– поставил диагноз Эрик, и, махнув рукой на упрямого друга, ребята ушли.
А Тимку мучила совесть.
«А что, если продавщица получили из-за меня выговор? Или вообще с работы сняли? Ну ладно, утро вечера мудренее»
И наш герой пошел спать.
Как Тимка попал на дно чёрной бутылки
Вы думаете, легко спать, когда у тебя на душе кошки скребут?
Тимке снилось, что он сидит на дне большой чёрной бутылки. На горлышке, болтая ногами, устроился Серёжка. В руках он держит удочку.
– Привет тебе, золотая рыбка!
– почему-то говорит Серёга
– Ты с хвостом или без хвоста?
– С хвостом! удивлённо оглядывает себя Тимур и в недоумении шевелят плавниками.
– Тогда Я тебя вытащу!
– решает малыш и опускает вниз леску с красным крючком.
Долго, долго Тимку тянут кверху. Наконец-то горлышко! Тимка на свободе.
– А где твой хвост?
– возмущается Сергей.
И точно - хвоста уже нет.
– Такой ты мне не нужен! кричит братишка и сталкивает Тимура обратно.
– Торчи теперь а бутылке все каникулы! Будешь знать, как обманывать честных людей!
– Я отращу хвост, клянется старший брат.
– Даю тебе слово! Только вытащи меня!
Но Сережки отрицательно качает головой.
– Эх ты!
– . негодует Тимур. Чёрная у тебя совесть!
– А у тебя и вовсе никакой совестя нету - ни черной, ни белой, ни даже зеленой!
– услышал он в ответ и, вздрогнув, проснулся.
– Ни сна, ни отдыха!
– пробурчал Тимка.
– С этим пора кончать!
– И, зло покосившись на спящего Серёгу, пообещал: - Я тебе всё припомню!
Как великомученик Евстафий угодил в сундук
Рано утром вернулся отец, и шапка была вызволена из заточения.
За завтраком Тимка сидел как на иголках. Наскоро проглотив пирожки с грибами, он умчался к себе в комнату. Надо было торопиться, перед поездкой в Синегорск предстояло выполнить неотложное пионерское поручение
Сунув
Дело и том, что неподалёку жила тётя Паша, которая была своего рода знаменитостью. Эта крепкая, как боровик, бабушка была самым старым человеком в их районе, и ребята пытались сделать из неё свою подшефную. Но тут, как говорят, нашла коса на камень.
Тётя Паша щедро угощала ребят двадцатью сортами варений, но от коллективного мытья посуды и художественного чтения газеты вслух решительно отказывалась. И ещё была У неё странность - эта древняя старушка страдала религиозными предрассудками.
Надо же! Сохранилась с доисторических времён одна набожная старушка, и именно в их зоне пионерского действия! Это было уже просто ЧП! Третье звено ломало голову: как сделать её нормальным человеком?
Ребята даже советовались с дворником дядей Гришей.
– Эх, не верит она ни во что!
– сказал тот.
– Ни в бога, ни в чёрта! Простонали бабуся с норовом. Ей долбят «Бога нет!»,
А она: «Знай, есть!» Ей - «брито», они «стрижено».
Вот эту-то тётю Пашу и должен был Тимур поздравить - сегодня ей исполнялось девяносто два года!
К счастью, дверь в бабушкину квартиру была приоткрыта, и Тимур, натянув «невидимку», чтобы сделать сюрприз особенно эффектным, нырнул а коридор.
В это время тётя Паша, не довязав рукав свитера, сладко дремала в своем кресле.
Сунув букет в вазу на столе, Тимка начал действовать.
«Куда бы мне пристроить Суворова» думал он, оглядывая стены, и вдруг за метил: в углу висела большая икона.
«Ага! Повесим нашу картину рядышком. Пусть сравнивает бабуся! Прежде всего, надо человеку привить хороший вкус, а потом уже бороться с предрассудками».
Не раздумывая дольше, Тимка принялся за дело. Но только он забрался на табуретку, как обнаружил, что железное ушко, на котором держится икона, наполовину оторвалось и вот-вот отскочит Хотя Тимур и не питал к святому никаких нежных чувств, совесть требовала помочь тёте Паше.
– Придётся починить, пробормотал он и осторожно стал снимать икону - молоток и гвозди лежали в передней. Как раз в эту минуту Пелагея Захаровна приоткрыла глаза и обомлела: Евстафий Великомученик, тридцать лет безропотно провисевший в своём углу, медленно сползал вниз но стене, пуская зайчиков золотым ореолом.
– Батюшки, святы!
– ахнула тетя Паша. Чего это он задумал? Не снится ли мне, старой, такое наваждение!
– Бабка кольнула себя спицей в коленку.
– Нет, на чувствительно! Снится, значит! Так. Так… - И старушка с живейшим интересом стала наблюдать, что будет дальше.