Волшебные облака
Шрифт:
– Вы говорите о той самой мансарде, где я занималась любовью с Марком? – спокойно спросила она.
Воцарилась гробовая тишина. Жозе повернулась к Алану.
– Не помню, говорила я тебе о нем или нет. Я имею в виду Марка. Мне было тогда лет двадцать. Подробности ты можешь узнать у Лоры.
Одна из молодых женщин, будучи не в силах что-либо сказать, начала хохотать. К ней присоединился художник.
– Кто только не терял в этом доме голову, – весело сказал он. – Воистину, райская обитель.
– По-моему, ваше сравнение слишком натянуто, – зло выдавила из себя Лора. – И если Жозе теряла здесь голову, то я об этом, слава богу, ничего не знаю.
– Если моя
«Он меня сейчас укусит», – вдруг подумала она и, представив себе, сколько вопросов, сколько скандалов повлечет за собой ее выходка, в изнеможении закрыла глаза. Глупо все получилось. Алан улыбался ей. У него был такой блаженный вид, что невольно закрадывалось сомнение в здравости его рассудка. Нет, она должна уйти от него, пока не поздно, пока не случилось чего-нибудь страшного! Она продолжала сидеть в своем кресле. Точно так же в кино она была не способна уйти из зала до конца сеанса.
Месяца два только и было разговоров, что о Марке. Как она с ним познакомилась, чем он ей приглянулся, как долго продолжался их роман. Напрасно она пыталась представить все как случайный и даже смешной эпизод; чем легкомысленнее выглядели ее отношения с Марком, тем больше разгоралось воображение Алана. Ведь если все было так несерьезно, значит, была какая-то другая причина их близости, та, о которой она боялась говорить. Жозе начала так затягивать ночные прогулки, что после них они буквально валились с ног от усталости. Она делала это лишь для того, чтобы отдалить ту минуту, когда он, склонившись над ее лицом, скажет: «Ведь с ним тебе было лучше, да?» – когда начнут сыпаться всегда сугубо конкретные, порой скабрезные вопросы, которые выводили ее из себя. По истечении этих двух месяцев лицо ее стало одутловатым от спиртного, под глазами появились синяки, и она неожиданно взбунтовалась. Она немного размялась, сделав гимнастику, легла спать в десять вечера и на все увещевания и угрозы Алана ответила упрямым молчанием. Каждая его фраза была с подвохом, и она поймала себя на том, что ее не раз охватывала настоящая ненависть к мужу.
Лора Дор стала самой близкой из всех их знакомых. Они почти каждый день наведывались к ней, ибо Лора устраивала приятные вечеринки, после которых Алан возил ее по ночным кабакам, где восхищенную и разбитую, постаревшую лет на десять Лору заставало утро следующего дня. Ближе к вечеру она заезжала к ним сама, восхищалась картинами Алана и везде, где могла, говорила, что эта молодая чета просто очаровательна и что она молодеет в их компании. Как только она приезжала, Жозе старалась побыстрее куда-нибудь улизнуть, дать ей возможность побродить между гостиной и мастерской, где Алан, которому явно нравилось присутствие зрителей, писал свои картины, не прекращая экстравагантных речей. Когда она возвращалась, то заставала их в креслах за первым бокалом виски. С тех пор как Жозе бросила пить, ей было очень трудно включиться в их разговор. Она лишь замечала краем глаза новые морщинки на лице Лоры, отеки под ее глазами и дьявольскую готовность Алана вновь наполнить ее бокал. Он относился к ней с неизменной милой учтивостью, расспрашивал о малейших подробностях ее жизни и мог часами напролет с ней танцевать. Жозе не понимала, чего он добивается.
Вернувшись однажды вечером чуть позднее обычного, она застала с ними Бернара, который накануне возвратился из долгой поездки. Жозе бросилась ему на шею, но он даже не улыбнулся. Как только Лора ушла, Бернар строго посмотрел на
– Во что вы играете?
Жозе подняла брови.
– Во что мы играем?
– Да, во что? Алан и ты. Чего вам нужно от бедной Лоры?
– Мне лично ничего от нее не нужно. Спроси лучше у Алана.
Алан улыбался, но Бернар не смотрел на него.
– Я прежде всего тебя спрашиваю. Ты всегда была добра к людям. Что же тебя заставляет делать из этой женщины посмешище? Ведь над ней все потешаются. Не говори мне, что ты этого не знаешь.
– Я этого не знала, – раздраженно ответила Жозе. – В любом случае я тут ни при чем.
– Нет, при чем, раз ты позволяешь этому садистику издеваться над ней, спаивать, обнадеживать.
Алан восхищенно присвистнул.
– Садистик… Вот уж не ожидал от вас.
– Зачем вы внушаете Лоре, что вы ее любите или будете любить? Зачем вы ставите ее в глупое положение? Что вы на ней вымещаете?
– Ничего, я просто развлекаюсь.
Бернар был вне себя. У него начался тик. Жозе вспомнила, что когда-то было много разговоров о его связи с Лорой. То были лучшие времена имения в Во.
– Что ж, подобные развлечения вполне в вашем духе. Так забавляются богатые самодовольные невежи. Вы оба ведете бестолковую жизнь. Вы, Алан, – по причине бог знает какого душевного изъяна, Жозе – в силу своего безволия, что еще хуже.
– Однако как приятно встретить тебя после долгой разлуки, – сказала Жозе. – Как съездил?
– Когда ты наконец решишься уйти от этого типа?
Алан поднялся, ударил его кулаком, и началась весьма неловкая потасовка, на которую было противно смотреть: драться они не умели. Тем не менее они лупили друг друга достаточно усердно, так что у Алана потекла кровь из носа и опрокинулся стол с бутылками. Джин полился на ковер, бокалы покатились под стулья, и Жозе крикнула, чтобы они немедленно прекратили это безобразие. Они остановились, посмотрели друг на друга, смешные, взлохмаченные, и Алан достал носовой платок, чтобы вытереть нос.
– Присядем, – сказала Жозе. – Так о чем мы говорили?
– Извините, – сказал Бернар. – Мы с Лорой старые друзья, и, хотя порой она меня раздражает, нельзя забывать, что она сделала немало добра людям. Но я, конечно, не намеревался идти ради нее на дуэль.
– У меня так и хлещет кровь из носа, – сказал Алан. – Если бы я знал, что придется драться со всеми воздыхателями Жозе, я бы прошел стажировку в морских десантных войсках, прежде чем на ней жениться.
Он засмеялся.
– Бернар, вы были знакомы с неким Марком?
– Нет, – твердым голосом ответил Бернар. – Вы меня уже об этом спрашивали. И это не имеет никакого отношения к Лоре.
– Я не хочу причинить зло Лоре. Не завидую ни ее состоянию, ни красоте. У Лоры душа художника– в этом все дело. Именно она устраивает мою выставку.
– Выставку?
– Я не шучу. Вчера она привела с собой критика. Похоже, у меня неплохо получается. Выставка откроется через месяц. Я думаю, это поможет мне покончить с никчемным времяпрепровождением, в котором меня обвиняет твой друг, дорогая Жозе.
– Что это был за критик? – спросила Жозе.
– По-моему, его фамилия была Домье.
– Очень известный критик, – сказал Бернар. – Поздравляю вас. Надеюсь, вы не очень на меня обиделись.
Он был холоден как лед. Жозе, которая никак не могла прийти в себя, проводила его до двери.
– Что ты об этом думаешь?
– Я не изменил своего мнения, – проговорил Бернар. – Стань он хоть премьер-министром, он не оставит тебя в покое ни на минуту. Подумать только, Алан – художник! Я очень жалею, что помог ему тебя отыскать.