Волшебные сказки
Шрифт:
Как же это сделать? О, это совсем не трудно. Надо только, чтобы вас заметили.
А как сделать, чтобы вас заметили? Надо кричать как можно громче.
И вот Тринадцатый побежал на самую большую площадь в городе — это была площадь перед церковью, — взлетел на паперть и принялся кричать, что было сил: «Ку-ку-ре-ку! Ку-ку-ре-ку!»
— Ты слышишь? — сказал
— Ума не приложу… — сказала сторожиха. — У нас в городе и нет таких горластых петухов.
— Да и во всей Кастилии нет петуха, который бы кричал в такое неурочное время, — прибавил сторож и вышел посмотреть, кому это вздумалось тревожить добрых людей.
Он поймал буяна за хвост, перевернул вниз головой и потащил к себе на кухню.
— Погляди-ка, жена, на это диво! — сказал он. — За всю свою жизнь не видел я такого удивительного петуха!
— Да разве это петух? — сказала сторожиха. — Это просто полпетушонка. А ведь туда же — кричит, как настоящая птица!
— Ну что его разглядывать! — сказал сторож. — Давай-ка сюда кипятку, жена, да ошпарь его хорошенько, чтобы легче было ощипать. Мы люди бедные, нам на ужин и полпетуха довольно, — особенно если эта половина достаётся даром.
Сторожиха сняла с очага целый чугунок кипятку.
— Здравствуйте! Здравствуйте! — заклокотала Вода в чугунке. — Надеюсь, вы узнаёте меня, сеньор?
Ах, это была довольно-таки неприятная встреча!
— Помилуйте! Помилуйте, госпожа моя Вода! — закричал Тринадцатый. — Чистая, сладкая, прекрасная Вода!.. Вы лучше всех на свете — я так люблю вас, когда вы не кипятитесь! Сжальтесь надо мной, не обварите меня!
— А ты пожалел меня, когда я была слабее тебя? — ответила Вода, вся бурля от гнева. — Ты даже не захотел ради меня лишний раз нагнуться.
И она выплеснулась на него с такой яростью, что ни одной пушинки не осталось у него на теле.
Тогда сторож посадил беднягу на вертел и поднес к огню.
— Господин мой Огонь! — закричал Тринадцатый. — Отец Света! Брат Солнца! Соперник
— А ты пожалел меня, когда я был слабее тебя? — ответил Огонь и засверкал от злости. — Ты не захотел подать мне в беде даже соломинку!
И он до того распалился, что одним дуновением превратил Тринадцатого от головы до шпоры в уголь.
— Ах, чёртова птица! — сказал сторож, вертя перед глазами чёрного, как сажа, и твёрдого, как палка, петуха. — И когда только она успела сгореть так, словно её поджарили на адском пламени? Да пропади она пропадом! Не стану же я есть на ужин головешку!
Он схватил Тринадцатого за ногу, размахнулся и выкинул на двор — прямо на кучу навоза.
— Ветер! Милый Ветер! — прошептал Тринадцатый еле слышно. — Пожалей меня — мне так горячо… Подуй на меня! Взмахни надо мной своим крылом!..
— А ты пожалел меня, когда я был слабее тебя? — зашумел Ветер. — Пошевелил ради меня крылом? Ну, да уж ладно… Я, так и быть, подую на тебя, коли ты сам просишь. Да только я ведь теперь не прежний. Крылья у меня отросли. Я так на тебя стану дуть, что ты у меня завертишься!
Ветер дохнул один разок, и Тринадцатый взлетел на верхушку колокольни — прямо на острую спицу. Дохнул другой раз, и петушок завертелся волчком.
Так он и вертится до сих пор. Куда ветер подует, туда и поворачивается однокрылый, одноногий петушок.
Все уже давно позабыли, что когда-то он скакал по земле и звался Тринадцатым. Теперь его просто зовут Ветряным петушком или Флюгером.
— Ничего, — скрипит Флюгер, когда сильный ветер кружит его на спице, — ничего!.. Пусть я прошел сквозь огонь и воду, пусть ветер занёс меня под самое небо и вертит, словно на вертеле, а всё-таки я добился своего: занял высокое положение в свете!