Волшебный дар
Шрифт:
Он обнял ее за бедра. Лавиния вздрогнула, но не смогла даже вздохнуть: так сильно пересохло во рту. Тобиас внезапно осознал, что впервые позволил себе роскошь видеть ее совершенно обнаженной. Сама природа их связи не позволяла ничего подобного. Все предыдущие свидания проходили наспех, в местах, где полностью раздеться было просто немыслимо.
Он тоже принялся сбрасывать одежду. Судя по жадному взгляду Лавинии, она думала о том же.
— Понимаешь ли ты, — хрипло прошептал он, опускаясь на нее, — что мы впервые лежим в постели?
— Да,
— Надеюсь, полученные впечатления нельзя будет назвать скучными или тоскливыми. Я знаю, как тебе нравятся экзотические уголки и неминуемо связанная с ними новизна впечатлений, но здесь нам тоже будет хорошо.
Лавиния улыбнулась и обняла его.
— Должна признать, что в кровати есть свои преимущества. Она куда удобнее, чем каменная скамья, сиденье в карете или письменный стол.
— Удобство — отнюдь не моя главная забота, когда я с тобой, — заверил он, — но все же многое можно сказать в его защиту.
Тобиас поднял голову, отыскал ее губы и стал целовать. Лавиния отвечала с тем же пылом, сладостным и пьянящим. Сознание того, что она хочет его с не меньшей силой, дурманило сильнее вина. Желание бушевало в нем; мучительное и неукротимое, затмившее любую страсть. Кровь превратилась в расплавленный мед, мышцы напряглись и закаменели.
И Тобиас мысленно поклялся, что никому ее не отдаст. Ни Хадсону, ни любому другому сопернику.
Он провел рукой по ее телу, от нежной груди до обнаженного бедра, наслаждаясь мягкостью и упругостью кожи, смакуя каждое мгновение. Лавиния почти в беспамятстве выгнулась. Он проник пальцами в ее тепло.
— Ты и в самом деле ужасно мокрая, — сказал он, почти не отрываясь от ее губ. — Восхитительно.
Лавиния стонала и извивалась, сжав его пальцы потайными мускулами. Ощутив набухший бугорок в самом верху ее расщелинки, Тобиас стал осторожно его гладить, пока она не вонзила ногти ему в спину.
И Тобиас не выдержал. Он медленно вошел в ее узкий теплый грот, что-то несвязно выкрикивая. И ощутил, как она впилась зубами в его плечо, прильнув так тесно, что он каким-то краем сознания еще успел подумать: теперь они связаны навечно. И навечно едины.
Легкий озноб снова прошел по позвоночнику Энтони. Не осталось ни малейшего сомнения: странная цветочница его преследует. Краем глаза он в очередной раз поймал очертания огромного серого капора, немедленно исчезнувшего за фермерской телегой. Но это точно та же самая цветочница, которую он несколько минут назад видел на площади.
Веселое нетерпение, предчувствие поворота событий охватило его. Он насторожился и словно подобрался. Предметы, здания и люди стали казаться резче сфокусированными, более четкими.
Неужели это внезапное возбуждение охотника и есть та самая приманка, которая держит Тобиаса на крючке, не позволяя заняться чем-то, кроме частного сыска? Да уж, это куда острее, чем карточные игры, пари или боксерские матчи.
Впрочем, сейчас
— Спасибо за помощь, мисс, — кивнул он, вручая потаскушке несколько монет. Она была самой молодой из тех, с которыми он успел сегодня потолковать. Лет пятнадцати, самое большее — шестнадцати. — Это за ваши труды.
— Всегда рада пособить, сэр, — хихикнула она, сунув деньги в лиф. — Не сомневайтесь!
Энтони едва не стало дурно от ее смеха. На какой-то момент она вдруг превратилась из прошедшей огни и воды проститутки, без будущего и надежд, в молодую невинную девчушку, пансионерку, готовящуюся к своему дебюту в обществе. Какая страшная судьба привела ее на этот угол?
Он коснулся полей шляпы в вежливом прощании. Девица снова закатилась хохотом. Очевидно, мысль о том, что какой-то мужчина способен быть с ней галантным, показалась бедняжке крайне забавной.
Энтони постарался отрешиться от угнетающих впечатлений, вызванных этим разговором, и задумался над тем, как вывести цветочницу на чистую воду. Вполне вероятно, это станет поворотным пунктом во всем деле. Если все пойдет как надо, он может добыть золотой самородок в виде полезной информации.
Вот он, случай доказать свою пригодность к профессии сыщика! Если он вернется с уликами, Тобиас прекратит свои намеки насчет преимуществ карьеры делового человека.
Энтони быстро двигался сквозь лабиринт извилистых улочек и переулков. Час назад его привело в этот убогий квартал задание Тобиаса допросить проституток. Здесь в основном были расположены игорные дома, грязные кабаки и лавки скупщиков краденого.
Энтони свернул за угол и оказался перед узким полутемным переулком. Гнусный смрад мочи, гниющих отбросов и разлагающегося трупа кошки ударил в ноздри с силой пощечины. Молодой человек задержал дыхание, скользнул в узкий проход и стал ждать.
Мимо прошли двое мальчишек, увлеченно обсуждавших, как лучше стащить горячие пироги с тележки разносчика. За ними проковылял старик, тяжело опиравшийся на трость.
И когда надежды почти не осталось, в поле его зрения медленно вплыла цветочница. Уродливый серый капор скрывал ее лицо. Потрепанный, чересчур широкий плащ ниспадал до самой земли, так что и фигуру рассмотреть не удавалось. Цветы в корзине поникли.
И хотя женщина старчески сутулилась, что-то в ее походке и манере держаться подсказывало Энтони, что она далеко не такая дряхлая, какой хочет казаться.
Цветочница встала прямо у начала переулка, очевидно недоумевая, куда подевался Энтони. Немного поразмыслив, она принялась оглядываться. Не дав ей собраться с мыслями, Энтони ловко, как кошка, прыгнул вперед, обхватил ее за талию и потащил в переулок. Цветочница и не думала отбиваться, когда он прижал ее к стене ближайшего дома.
— Ах, черт меня побери! — выругался он. — Мне следовало бы знать!