Волшебный дом
Шрифт:
— Может быть, кто-то снизойдет объяснить мне, что тут происходит? — потребовал он.
Майлес что-то пробубнил — мол, ничего такого. Панк номер два перестал извиваться у меня в руках, хотя и старался оторвать лицо от раскаленного металла, а третий теперь засунул руки в карманы, сознательно стараясь держать их подальше от носа и подмышек.
Первой заговорила Джилли:
— Они хотели нас ограбить, а мистер Стрингер как раз проходил мимо и остановил их.
Я с удивлением посмотрел на нее. «Ограбить» — довольно сильно сказано.
— Боже мой! — воскликнул викарий. —
Майлес заметно побелел.
— Ничего страшного не случилось, — вмешался я. — Вещи рассыпались, вот и все.
Викарий переключил внимание на меня, и мне стало прохладно от его взгляда.
— Надо полагать, было бы правильно отпустить этого мальчика, — сказал он, указывая на мою жертву.
— Разумеется. — Я ослабил хватку, и парень отпрянул от капота, словно его вытолкнуло. Он угрюмо посмотрел на меня, потирая шею.
— Томас Бредли, и ты тоже. — Викарий со скорбным смирением покачал головой.
Панк номер три с подобающим видом стыдливо понурил голову — видимо, викарий был знаком и с его отцом.
— Могу лишь просить вас простить этих ребят, — обратился священник к девушкам и ко мне. — Они только что окончили школу, а поскольку в этих местах трудно найти работу... — Он оставил извинение висеть в воздухе, чтобы мы могли сами додумать причину их плохого поведения.
Как я ни старался, я не смог найти ответ, но бросил поиски, радуясь, что остался невредим и выглядел неплохо.
— Ребята очень сожалеют, что потревожили ваших знакомых... — (Честно сказать, мне так совершенно не казалось.) — И я уверен, что такое больше не повторится. — Викарий бросил на каждого «панка» угрожающий взгляд и велел им идти своей дорогой, и поживее.
Они побрели прочь, причем Майлес (Майлес? Неужели его так и звали?) оставлял за собой дорожку из капель крови. Меня позабавило, что маленький человечек вроде викария смог произвести на них такой успокоительный эффект, и уже не в первый раз я убедился, что сельская жизнь значительно отличается от городской.
Джилли и ее подруга собрали покупки и сложили в машину, и я заметил, что священник смотрит на них с плохо скрываемым презрением.
— Спасибо за помощь, — сказал я ему. — А то я уже начал терять самообладание.
Он посмотрел на меня, и как в выражении его лица, так и в голосе ощутилась очевидная враждебность:
— Да, конечно, такие инциденты прискорбны. Однако мне действительно хотелось бы, чтобы ваши люди... — И опять он оставил предложение незаконченным.
Справившись со своей работой, Джилли подошла ко мне, пока ее подруга закрывала заднюю дверь.
— О, Майк, как нам вас отблагодарить? Мы с Сэнди так перепугались!
— Это просто щенки, — скромно ответил я.
— Бандиты, — поправила она, и я только пожал плечами, не желая распространяться на эту тему.
К нам присоединилась
— Вы Майк? — спросила она. — Мне рассказывали про вас и Мидж. Надеюсь, вам удалось обустроиться в Грэмери.
Викарий как будто пересмотрел свое отношение ко мне.
— Так вы — та пара, что поселилась в коттедже Флоры Калдиан?
— Половина пары, — признал я.
Он тут же с распростертыми объятиями шагнул мне навстречу.
— Тогда разрешите мне пригласить вас в наш приход и попросить у вас извинения, что я до сих пор не выбрался навестить вас и вашу почтенную супругу. Конечно, я слышал, что вы приехали, но мои пастырские обязанности в последнее время не отпускали меня. Я намеревался...
Я пожал ему руку, уже привыкнув к его незаконченным фразам и извинениям.
— Все в порядке. Мы сами были немного заняты. Меня зовут Майк Стрингер.
— Питер Сиксмит. — Он сжал мою руку. — Преподобный Сиксмит.
— Нам пора возвращаться, Майк, — прервала его Джилли. — С вашей стороны было так любезно выручить нас — надеюсь, вы позволите нам вернуть долг.
— Не вижу проблем, — сказал я, теперь немного смущенный (и тем не менее довольный собой). — Да и возвращать-то нечего. Я рад, что оказался тут. Скоро увидимся, да?
— Обязательно.
Я не считал это приглашением. К моему удивлению, обе девушки, перед тем как сесть в машину, поцеловали меня в щеку. Викарий и я отошли в сторону, пока Джилли выруливала со стоянки, а выезжая, она помахала рукой из окна.
— Мистер Стрингер, — сказал преподобный Сиксмит, напустив на свое мальчишеское лицо серьезность, — вы... м-м-м... вы хорошо знакомы с этими людьми?
Я нахмурился.
— Не совсем. Джилли и двое ее друзей заезжают к нам время от времени. Они очень общительны.
— Да. Да. — Слова у викария вырывались, будто он обдумывал последствия. — Скажите, вы не будете возражать, если завтра я навещу вас? Знаю, надо было сделать это раньше, но, как я уже объяснил...
Я поколебался. Религиозность не входила в список моих добродетелей — во всяком случае, организованная религиозность, — и я не мог представить себя регулярно посещающим воскресную службу. Мидж — возможно, но не я. Не то что я не верую, вовсе нет, но для меня вера — это очень личная, интимная вещь, и делить ее с другими мне всегда неловко. В церкви я начинаю суетиться. Однако что же сказать этому беспокойному священнику?
— Конечно, это будет прекрасно. Я скажу Мидж, что вы приедете.
— Мидж — это ваша уважаемая супруга?
— Это моя девушка.
— А! — Это было просто коротенькое «а!», не повлекшее за собой осуждения за «сожительство во грехе». — Я буду ждать встречи с вами обоими. В утренние часы будет ничего?
Я кивком дал свою санкцию.
— Прекрасно. И надеюсь, сегодняшний маленький инцидент не оставил у вас плохого впечатления о нашей деревне, мистер Стрингер. Такое случается у нас очень редко, уверяю вас — Он открыл дверь своей машины, но не сразу сел, а спросил меня: — Вы знали, что эти ваши новые друзья принадлежат к секте синерджистов?