Волшебный дом
Шрифт:
Я открыл перед ним калитку, и Сиксмит вышел, укрепил прищепки на штанинах брюк и взял свой велосипед, который после утомительной поездки прислонил к забору.
— Мистер Сиксмит! — позвала Мидж, когда он перекинул ногу через седло.
Он обернулся и вопросительно посмотрел на нее.
— Можно вас спросить кое о чем?
— Конечно, если только я знаю ответ.
— Ну, мы... Я... Я хотела узнать, как умерла Флора Калдиан.
Он разволновался.
— О, милая девушка, надеюсь, своими преувеличениями я не дал вам никакого повода для беспокойства. Пожалуйста, простите меня, если я встревожил вас до такой степени.
— Нет, честно сказать, не встревожили. Но меня уже давно это интересовало.
— Видите
— Непонятно, почему такая путаница, — сказала Мидж.
— Дело в том, — ответил викарий, словно ожидал этого вопроса, — что мне случилось оказаться среди тех, кто обнаружил тело. Я время от времени заезжал к Флоре справиться о здоровье, считая это одной из своих обязанностей, хотя и не помню, чтобы Флора когда-либо посещала церковь. Я положил себе за правило обязательно навещать пожилых прихожан, когда есть время, особенно в зимние месяцы.
Он поправил свою шляпу — поплотнее натянул ее, чтобы не сдуло ветром, когда поедет, так что поля примяли ему уши.
— Я увидел ее через окно в кухне. Она сидела за столом, перед ней стояла чашка на блюдце, словно Флора только что заварила себе чай. День стоял облачный, и в кухне было темно, так что я видел неотчетливо. Помню, мне подумалось, какие закопченные стекла, потому что они тоже затрудняли видимость. Я постучал в окно, но ответа не дождался и тогда встревожился. Я уже попробовал открыть дверь, но она оказалась запертой, что мне показалось странным, так как я знал, что раньше Флора не запирала ни двери, ни окна. Очень странно, подумал я и тут же поехал к ближайшему телефону и вызвал из деревни констебля Фарнса.
Сиксмит грустно покачал головой, словно воспоминания все еще ясно стояли перед ним.
— Я дождался его у коттеджа, к тому времени убедившись, что задняя дверь заперта, так же как и окна. Когда приехал Фарнс, он разбил стекло кухни, открыл шпингалет и забрался внутрь.
Мидж придвинулась ближе ко мне. Мимо проехал автомобиль, за задним стеклом нам покачала головой деревянная собака, словно уже зная, что сейчас последует.
— Когда он отворил дверь и впустил меня, то был совершенно белый. Выражение его лица и страшный запах из кухни вызвали у меня трепет. Я прошел в кухню.
Викарий смотрел назад, на коттедж, не на нас.
— Как я уже говорил вам, Флора Калдиан сидела за столом, будто только что села пить чай. Но жидкость в чашке покрылась зеленой плесенью. А тело Флоры все так разложилось, его так разъели личинки, что было ясно: с ее смерти прошло уже несколько недель.
У меня в желудке что-то сжалось, как в центрифуге, и мне показалось, что загар Мидж несколько поблек. Она прижалась ко мне, и я обнял ее.
Сиксмит словно ничего не заметил, его внимание сосредоточилось на загадке, которую он сам себе задавал.
— Так что проезжавшие мимо не могли видеть ее в саду за несколько дней до того. Позже коронер [4] подтвердил то, что мы и так знали: состояние тела указывало, что Флора умерла по крайней мере затри недели до того, одна,
С этими словами Сиксмит оттолкнул свой велосипед от обочины и, нажав на педали, покатил по дороге. Не оборачиваясь, викарий махнул нам с Мидж рукой.
4
Коронер — в Англии следователь, производящий дознание в случае насильственной или скоропостижной смерти. (Примеч. переводчика.)
И хорошо, что он не обернулся, поскольку, увидев злобное выражение у меня на лице, мог потерять равновесие и серьезно покалечиться.
Сами понимаете, день был испорчен. В наших головах четко запечатлелась картина: разлагающийся труп бедной старой Флоры сидит за столом с заплесневевшим чаем, — и от этой мысли кухня в Грэмери потеряла изрядную часть своего патриархального очарования. Мидж мрачно молчала весь день до вечера, сидя в одиночестве в круглой комнате, и я ее не трогал.
Мне было нехорошо, если не сказать тошно, я был готов задушить викария за его бесчувственность. (Не раз я задумывался, не была ли его грубость преднамеренной — возможно, мелкой пакостью в ответ на наше пренебрежение к его предупреждению. Впрочем, служители церкви не мстительны, а? Или мстительны?)
И все же день оказался не совсем пропащим. После обеда позвонил Боб с потрясающей вестью. Филу Коллинзу понравилась одна из песен, что мы сочинили вместе с Бобом, и на следующей неделе он хотел записать ее для альбома. Не прослежу ли я за записью? Идет? Боб принял мое искаженное телефоном мычание за твердое согласие.
Мидж, естественно, была в восторге, когда я сообщил ей это — срок нашего добровольно возложенного на себя обета не принимать профессиональных предложений на следующей неделе подходил к концу, и запись альбома вместе с суперзвездой могла оказаться неплохим подспорьем для организации новых гастролей, особенно если будут исполняться мои собственные песни. Мидж постаралась стряхнуть свое уныние, хотя и оставалась немного подавленной, и провела остаток дня, восторгаясь вместе со мной. Мы рано поднялись в спальню, и наш восторг не закончился и там. Скажем так: он прекрасно дошел до логического завершения.
Наконец мы заснули, но сон был испорчен образом изъеденной червями Флоры Калдиан: что-то извивающееся, белое падало с ее разлагающейся руки в чай, когда она размешивала его, прежде чем протянуть мне чашку.
Слава Богу, я проснулся, не успев выпить, потому что в кошмарном сне на зеленой пушистой поверхности чая плавал разложившийся, почти лишенный плоти палец.
Майкрофт
В следующее воскресенье мы поехали в «Лесной трактир» пообедать и выпить, что вполне заслужили. Что касается грядущего сеанса записи, он был назначен на среду, а большинство работ вокруг коттеджа мы закончили, и хотелось это отпраздновать. Я выпил за обедом две пинты темного пива, а Мидж ограничилась своим обычным апельсиновым соком. Может быть, из-за долгого отсутствия практики, прикончив вторую пинту, я ощутил легкое головокружение и жгучее желание добавить, но Мидж сказала, что ей надоело сидеть в пабе, и я не мог ее упрекнуть за это: после спокойствия Грэмери шумная толпа слегка утомляла — а «Лесной трактир» был явно популярным местом для утоления жажды как среди туристов, так и среди аборигенов. Шум и табачный дым резко контрастировали с экологической чистотой, к которой мы так быстро привыкли (хотя, должен признать, я не без удовольствия ощутил этот контраст). Без особых возражений с моей стороны мы, взявшись за руки, направились к нашему «пассату».