Волшебный дуб, или Новые приключения Дори
Шрифт:
– Но как я смогу с ними что-то сделать? – спросил Дори скорее не Рисс, а самого себя.
Он еще не закончил говорить, как земля под ним завибрировала, и корни Дубка вытолкнула волшебный топор прямо перед гремлином.
– Так, я подозреваю, тебе будет проще уничтожать маски в Крепости колдуна, – сказал Молодой Дубок. – Волшебство топора поможет.
– Да, проще! – согласно пискнула Рисс. – Слушай, дерево, а можно я твою кору погрызу?
– Нет! – возмутился Дубок. – Не смей.
– Так что, голодной сидеть? Я целую вечность
– Я поищу, где тут рядом сыроежки растут, – заботливо ответил Дубок. Или сам выращу для тебя.
– Спасибо! – пискнула Рисс. – Ты теперь мой самый лучший друг.
Крыса проскользнула между корнями и скрылась из вида.
– Я теперь пойду в рост, – серьезно сказал Молодой Дубок, – буду очень занят и не думаю, что смогу даже вести с тобой беседы. Но я верю в тебя, Дори, мне больше не на кого рассчитывать.
Великий герой Кронии тяжело вздохнул и взялся за ручку топора. Почему так всегда с ним происходит? Не хочет он никаких подвигов, на солнышке бы лежать или в тенечке… ну можно по дому какую работу делать, а всем подавай героизм. Дори это уже утомило. Даже мысль о перссказе своих подвигов многочисленным кузенам и кузинам больше не радовала. Куда ни глянь – ничего хорошего. Ну кроме того, что когда вернется – поженятся с Настоящей Любовью. Только это и помогало, а не то бы Дори лег прямо тут на землю и разрыдался.
– Я пойду? – с безнадежностью в голосе спросил он.
– Желаю тебе удачи от своего имени и имени моего отца, – очень серьезно и важно ответил Дубок, – я же постараюсь добраться корнями до нашей родной Кронии так быстро, как только смогу.
– Вперед и с песней! – добавила затаившаяся среди корней Рисс.
Глава семнадцатая
…в которой юные натуралисты разделяются, Коми принимает решение, а Дори сбегает из двух засад, но в третью все-таки попадает.
Что же делал Коми в то время, когда его враг связывался со своими родными и любимыми?
Когда нынешний хозяин Крепости вернулся в избушку, то уже не застал там ребят, но увидел распахнутую дверь, осколки стекла на полу и сорванную штору. А сама Крепость была просто вне себя.
«Он был здесь!» – бесновалась она.
– Кто? – спросил Коми и поднял с пола пыльную штору.
«Твой кузен, о великий маг, – почти прошипела Крепость, – он явился, когда я дремала, и похитил один из магических артефактов».
– Что?! – вскричал Коми. – Почему ты не позвала меня?
«Это так не работает, – с явной тоской ответила ему Крепость. – Я чувствую тебя, я чувствую через тебя, но не могу связаться с твоим разумом».
– Жаль, – вздохнул Коми. – Иначе бы я пришел сюда и показал отвратительному Дори, где орки зимуют!
Он свернул штору и затолкал ее в угол, Коми довольно небрежно относился к работе по дому и не видел в ней нужды, все равно ведь это не больше, чем иллюзия. Когда
– А что этот мерзкий Дори украл? – спохватился Коми.
«Зеркальце любящих сердец, – проворчала Крепость, – он теперь может связаться с Кронией, если там есть кто-то, кто ему дорог».
Коми хохотнул.
– Тогда нам не о чем волноваться, он дорог только сам себе.
Коми был искренне уверен в своих словах, в его голове уже сформировался образ Дори, как злобного и самовлюбленного гремлина, которому доставляет радость лишать счастья других.
«А еще он испортил несколько вещей, – продолжила Крепость, – прежде, чем уйти».
– Мне не нравится, что он был здесь, – буркнул Коми. – Мы должны его поймать.
«Мы должны его убить», – продолжила Крепость.
Коми замахал руками.
– Нет-нет, это слишком… я подумал, что не стоит такого делать.
«Стоит, о великий маг. Подумай сам, если твой гадкий кузен Дори будет жить, то тебе никогда не знать ни покоя, ни отдыха. Его образ вечно будет терзать тебя, отнимать твои силы и приводить в ярость… направь же все свои силы на него, всю эту ненависть и все свое страдание. Избавь оба мира от Дори».
Коми задумался: он никогда не хотел доходить до убийства, но Крепость права: ему станет легче, если Дори исчезнет, прекратит сущестовать.
– Ну… может, – сказал он вслух.
«А еще, – как бы, между делом, отметила Крепость, – ко мне заявлялись дети рода людского».
– Проклятье, – схватился за голову Коми, – они ведь все поняли!
«В их рядах нет единства, – спокойно ответила Крепость, – если ты поторопишься, великий маг и мой господин, то успеешь отыскать их и рассказать свою версию».
– Что же мне им сказать? – Коми обвел вокруг себя рукой. – Что колдовские штуки просто ничего не значат?
«Ты недооцениваешь невежество людей в этих вопросах, – в голосе Крепости клокотала ярость, но Коми был уверен, что не он ее причина, а жители этого мира, – я изучала, как могла и что могла. Тебе достаточно будет назваться коллекционером или же заявить, что волшебные вещи собирали твои родители. Дети рода людского должны поверить тебе и принять этот ответ как истину».
– Если ты так уверена, то я попробую, – сказал ей Коми.
«Попробуй, но завтра утром, – подсказала Крепость, – сейчас они уже отправились домой, да и тебе стоит поспать».
Коми зевнул: ему действительно внезапно захотелось спать. Он закрыл окно и смел осколки от склянок в угол. Крепость проворчала что-то в его мыслях, но слишком неразборчиво, чтобы на это стоило обращать внимание.
Ночь прошла для него беспокойно: Коми мучили кошмары, в которых Дори раз за разом получал все, а потом хохотал над униженным кузеном. В этих снах у сына Солнечного Правителя отрастали рога, клыки и когти, но вся Крония продолжала его превозносить.