ВОЛШЕБНЫЙ ДВУРОГ
Шрифт:
– Ну, видишь, он ушел!
– сказал ему Илюша.
– Значит, он не сердится.
– Не сердится!
– отвечал Радикс, понемногу вырастая до пяти сантиметров.
– Плохо ты его знаешь. Вот начнут теперь тебя водить по Великим Испытаниям, тогда посмотрим, что ты запоешь!
– А что такое Великие Испытания?
– Вот увидишь, - уныло произнес Радикс.
– Не обрадуешься. .. Однако, разумеется, коль скоро он сказал...
– Что значит "коль скоро"?
– спросил Илюша.
– "Коль скоро" - значит "если", - грустно отвечал Радикс.
– 23 -
– А почему же ты не говоришь просто "если"?
– "Почему, почему"!..
–
– Так полагается.
Например: коль скоро мальчик пристает к почтенным и таинственным существам с разной чепухой, он, возможно, подвергнется физикальному поучению, например, получит березовой каши сколько влезет. Угощение на славу.
– Ну что это такое!
– воскликнул возмущенный Илюша.
– Я думал, ты что-нибудь объяснишь...
– Как сказать! Роджер Бэкон, который жил в тринадцатом веке и которого звали Доктор Восхитительнейший и считали колдуном, хотя он просто был замечательный по тем временам физик и философ, утверждал, что только розгами и можно вогнать в мозги ученика первые четыре теоремы из одного старинного учебника геометрии, а пятая теорема уже называется Элефуга, что значит "бегство несчастного".
– А сам-то он все-таки не убежал!
– с торжеством ответил Илюша.
– Да и я, например, всю уж планиметрию прошел, и без всякой березовой каши.
– Н-да, - неохотно отозвался Радикс и, помолчав, добавил: - А знаешь, что это была за теорема, о которой говорили такие страшные вещи? Вот что она гласит: "В равнобедренных треугольниках углы при основании равны, а если продолжить равные стороны, то и углы под основанием равны". Как по-твоему: трудная теорема?
– По-моему, нет, - ответил Илюша.
– Чего ж тут трудного? Я бы так поступил: перегнул бы треугольник по высоте, то есть по оси симметрии. По-моему, простая теорема.
– Ну вот, - отвечал Радикс, - так представь себе, в давние времена ее еще называли "ослиным мостом", то есть таким местом, дальше которого упрямого лентяя сдвинуть невозможно. А впрочем... Сейчас ведь дело-то не в этом.
В это время слева раздались какие-то очень четкие шаги - раз, два! раз, два!
– вроде маршировки... Илюша не спеша обернулся и увидел престранного человечка, у которого вместо головы был квадрат, перечеркнутый из угла в угол двумя диагоналями, а с обоих боков этот квадрат замыкался двумя дугами. Странная рожица довольно ехидно ухмылялась.
– 24 -
– Начинается!
– пробормотал Радикс с досадой.
– Привет!
– сказала квадратная рожица, уморительно гримасничая.
– Привет, прелестный мальчик, очень рады вас видеть! Давно дожидаемся. Любопытство тоже вещь не лишняя, как сказал один толстый сом, проглотив утенка, который собирался клюнуть его в самый ус.
– Эх, - сказал Радикс на ухо Илюше, - ведь вот пришлют тебе такую ехиду! Всю душу вымотает.
– Прошу вас, очаровательный юноша!
– галантно произнесла квадратная рожица, отвешивая низкий поклон и расшаркиваясь.
– Будьте уж так любезны, снизойдите
В высшей степени важно для моциона, как сказал один рассеянный паренек, споткнувшись о здоровенную тумбу...
Илюша посмотрел на Радикса и увидел, что его новому другу вовсе не охота на все это смотреть... Перед Илюшей вдруг выросла синеватая стена, а в ней небольшое круглое отверстие, через которое можно было пролезть.
– Замечательно уютная прогулка!
– сообщил квадратнорожий человечек.
– Прелестная Розамунда ждет не дождется вашу милость. У нее там масса всяких развлечений. Прошу вас, не стесняйтесь.
Илюша, не совсем понимая, куда клонят эти загадочные речи, все же полез в отверстие. Радикс было сунулся туда же, но квадратнорожий человечек погрозил ему пальцем. Илюша оглянулся и понял, что остался один. Он пошел по длинному коридору, который, петляя, заворачивал то в одну, то в другую сторону; несколько раз он проходил в какие-то двери и опять шел по бесконечным переходам, выходил на перекрестки, сворачивал, попадал в тупики, возвращался и снова поворачивал и, наконец, стал замечать, что уже не может понять, был он на этом месте или только что пришел сюда в первый раз. Тогда он решил вернуться, но и это оказалось очень трудно: невозможно было сообразить, в какую сторону идти. Он пошел наугад, дошел до синеватой стены, остановился и, покопавшись в кармане, достал кусочек мела. Потом, двинувшись дальше, стал ставить крестики у поворотов. Наконец, когда уж он совсем выбился из сил, он увидел знакомое круглое оконце, вылез в него и увидел унылую фигуру Радикса.
– Ну-с, - сказал Радикс, весьма кисло усмехаясь, - как тебе понравилась прелестная Розамунда?
– 25 -
– Какая там Розамунда!
– грустно произнес Илюша.
– Ходил, ходил по этим закоулкам... и...
– И вернулся не солоно хлебавши, - резюмировал Радикс.
– Я пойду опять, - сказал Илюша.
– Ведь не может быть, чтобы нельзя было пройти?
Радикс промолчал, а Илюша снова полез в оконце. На этот раз он пошел в другую сторону. Снова попал в какую-то дверь, и опять пошли одинаковые коридоры, нескончаемые тупики, повороты, петли, перекрестки с несколькими дверями, и он по пять раз возвращался на то же самое место.
– Вот мучение!
– сказал Илюша, а потом позвал: - Радикс! А, Радикс!
– У телефона, - ответил ему голос Радикса неизвестно откуда.
– Как глупо! С тобою серьезно, а ты тут с телефоном каким-то...
– Ах, глупо?
– ответил Радикс неизвестно откуда.
– Кладу трубку.
– Нет-нет, не надо!
– заторопился Илюша.
– Я хотел тебя спросить: хорошо, что я ставлю крестики?
Наступила полная тишина.
– Радикс!
– позвал Илюша.
– Я вас слушаю.
– Что же ты не отвечаешь?
Опять тишина.
– 26 -
– Фу!
– сказал Илюша.
– Ну, тогда так. Если ты молчишь, то я буду так считать: молчание есть знак согласия. Ты слышишь?
– Радикс у аппарата.
– Ну, так как же?
Опять наступило молчание. Илюша решил рассматривать это как утвердительный ответ. И снова пошел дальше. Еще несколько раз он попадал в новые двери, но неизменно выходил все к той же синеватой стене. Наконец опять позвал Радикса.
– Кто говорит?
– спросил Радикс важно.