Волшебный камень Бризингамена
Шрифт:
Ребята стояли на вязком берегу, их пробирала дрожь. Воздух был напоен сыростью, вид озера навевал тоску.
Вокруг мрачного выгона были рассыпаны домишки, такие, какие всегда встречаются в предместьях большинства современных городов.
«Гирлянда из мхов и жалких лачужек». Они вспомнили эти слова Фенодири, глядя на безрадостный пейзаж. Но что было по-настоящему удивительно, так это прекрасная видимость. И если они действительно были на берегу Ллин-дху, то за час, что они добирались сюда, местность совершенно очистилась от тумана, окутывавшего ее в течение последних десяти дней.
– Ты думаешь, это оно? – спросил
– Ага. Вряд ли их два одинаковых. И оно черное. Интересно, что же произошло?
– Пошли отсюда, у меня от него мурашки. Мы увидели его, как хотели, и ладно.
Выпив по чашечке кофе в Уилмслоу, чтобы разогнать мрак, навеянный Ллин-дху, ребята поехали назад в Олдерли. Они не строили никаких планов, но солнышко было теплое, и у них оставалось еще часов шесть до темноты.
Они проезжали станционный мост в Олдерли, когда увидели нечто.
Легкий северо-восточный ветерок медленно гнал деревенские дымки по небу. Но где-то на полпути к ближайшему склону холма Эдж белый туманный шар висел точно прикрепленный к деревьям. А из тумана вставали печные трубы и конек крыши того самого дома, где проживала Селина Плейс!
Дом Селины Плейс
Комната была длинной, с высоким потолком, выкрашенным в черный цвет. Стены задрапированы черной бархатной тканью. Ни чем не застланный деревянный пол покрыт густо-красной краской. В комнате стоял стол, на нем лежал раздвоенный с одного конца прут и серебряная тарелка, на которую горкой был насыпан какой-то красный порошок. На одном конце стола стояла подставка для книг с раскрытой большого размера книгой со страницами из тонкого пергамента, а на другом – жаровня с тлеющими углями. Больше в комнате ничего не было. Гримнир следил недобрым взглядом за тем, как Морриган долго и нудно совершала приготовления к колдовству. Он не любил магию ведьм: они слишком полагались на неуклюжих, духов, и злоба в них закипала слишком медленно. Он предпочитал, как ударом, нагонять страх и видел для себя опору в темных сторонах человеческого ума.
Да, конечно, эта грубая ведьмина магия тоже имела свой смысл. Она постепенно набирала силу, как вздымающаяся волна, и поражала свою жертву медленной неотвратимостью лавины. Если бы только эта магия была мгновенной! Ведь так мало времени оставалось до того, как Настронда заставят действовать его все более и более увеличивающиеся подозрения, а тогда… Сердце Гримнира дрогнуло от одной этой мысли. Только бы ему удалось подчинить своей воле силу камня! Тогда Настронд увидел бы, кто из них настоящий Дух Тьмы. Тогда для Гримнира и Рагнарок, и все, кто в нем обитает, были бы не более, чем канава с червяками, через которых можно перешагнуть и забыть о них. Но как взять власть над камнем? Камень уже отпарировал все его «удары рапирой», и был момент – чуть было не уничтожил и самого Гримнира. Единственный шанс теперь заключался в колдовстве этой женщины из мортбрудов, но и за ней надо следить, нельзя допустить, чтобы она вдруг сделала камень послушным одной себе. Пока она ему нужна. А как от нее отделаться, когда она сыграет свою роль, не очень-то занимало его в данный момент. В мозгу Гримнира все разрасталась и разрасталась фигура Настронда, и он знал, что спасение только в очень быстром успехе.
Морриган, высыпая черный песок из кожаной бутылки, изобразила сложный орнамент, начертив круг на красном
Так погружена была в свое дело Морриган и так занят своими мыслями Гримнир, что ни один из них не заметил двух пар глаз, которые прильнули к левой стороне окна.
Круг был завершен. Изменяющая Обличье подошла к столу и взяла в руки прут.
– Сейчас плохое время призывать на помощь тех, кто нам нужен, – сказала она. – Но если в том, что ты слышал, есть хоть гран истины, то надо действовать немедленно, хотя тебе следовало бы проявить больше такта, – она указала на серое облако, прижавшееся к стеклу. Глаз в окне уже не было. – Мы можем привлечь нежелательное для нас внимание.
– Но ты же видишь, они уже начали беспокоиться! Они что-то пронюхали. Скоро мы узнаем, в силах ли они одолеть нас. Хоть бы это оказалось не так! Если мы не успеем до конца дня, тогда пеняй на себя.
Тяжело ступая, ведьма открыла входную дверь, вышла, завернула за угол дома и направилась к флигелю, откуда доносились какие-то заунывные звуки.
Селина Плейс была раздражена и сердита. Несмотря на все его искусство, какой Гримнир все-таки дурак! Надо же было так рисковать! Кто, в здравом уме, мог прийти так открыто по такому делу? Ему со всей его магией было далеко до волшебного камня Бризингамена! Придется мобилизовать все ее древнее колдовство, чтобы приручить камень, и Гримнир это знает, сколько б он там не суетился в своем Ллин-дху.
– Тихо, тихо. Мы идем. Не выломайте только дверь! Сзади нее из тумана возникли две тени. Они скользнули вдоль стены и шмыгнули в открытую дверь.
– Куда теперь? – прошептала Сьюзен. Ребята стояли в тесной передней, и им надо было выбрать одну из трех дверей, выходивших туда. Одна из них была отворена и, видимо, вела в гардеробную.
– Иди ко мне, и давай отсюда посмотрим, в какую дверь она войдет.
Они не стали медлить, потому что мужские шаги Селины Плейс уже приближались в тумане.
– Ну, а теперь давай проделаем все, что мы можем, – сказала ведьма, возвращаясь к Гримниру. – Будь она неладна, эта спешка! Может, нам еще ничего и не грозит. Но все же мы не будем в безопасности, пока не сделаемся господами над камнем. Дай его нам.
Гримнир отстегнул кошелек, висевший у него на поясе, и вынул оттуда браслет. Огнелед свисал с него, его ясная глубина была скрыта туманом.
Морриган схватила браслет и поместила его в центре круга на полу. Она задернула портьеры на окнах и дверях, подошла к жаровне. Мерцание углей почти не разгоняло темноту. Морриган взяла пригоршню порошка с серебряной тарелки, посыпала им угли и выкрикнула громким голосом:
– Димориель, Карнефиель, Каспиель, Аменадиель!
Зашипев, пламя рвануло вверх, наполнив комнату рубиновым светом.
Меняющая Обличье раскрыла большую книгу и начала вычитывать из нее.
– Вос омнес ит министри одеи ет деструкционес эт сараторес дискорде…
– Что она задумала? – спросила Сьюзен.
– Не знаю, но от ее голоса по мне бегают мурашки.
– …эт квод ест нопе вос кониурасе идео вос конниро эт депрекур.
– Колин, я…
– Ш-ш-ш, молчи!
– …эт одид фиат миер альве…