Волшебный камень Бризингамена
Шрифт:
– Да, я понимаю, что ты хочешь сказать, – заметил Гаутер, – если все, что мы слыхали – правда. Может быть, есть смысл в том, что ты говоришь. Но мы все равно отвечаем за них, как бы ты на это ни посмотрел.
Он встал, чтобы выколотить трубку о каминную решетку.
– Утром я иду с вами.
Как только гномы получили назад свою одежду, они завернулись в одеяла и объявили, что поспят пару часиков, но велели немедленно их разбудить при малейшем намеке на какие-нибудь неприятности.
Прежде чем лечь, они распорядились, чтобы все постели были принесены в кухню, они настаивали
В девять часов Дуратрор проснулся и сказал, что он выйдет наружу поглядеть, как обстоят дела.
Он прошмыгнул через двор и, крадучись, взошел на вершину холма Риддингс. Легонький норд-ост, который дул все последние дни, сменил направление. Теперь дул довольно сильный северный ветер. В ясном небе всходила полная луна. Правда, небо было ясным всюду, кроме северного угла. Громады темных облаков громоздились на горизонте, и Дуратрор нахмурился. Он принюхался к воздуху, осторожно огляделся вокруг.
– Ветер поднялся маленько, ага, – сказал Гаутер, когда гном вернулся в дом.
– О, да. И мне кажется, что это ветер нехороший. Колин и Сьюзен легли спать очень рано. Около одиннадцати Гаутер и Бесс тоже начали клевать носами.
Незадолго по полуночи Скэмп принялся рычать. Сначала у него что-то заурчало в груди, потом послышался злобный рык, верхняя губа поднялась и обнажила зубы, шерсть на загривке встала дыбом. Фенодири и Дуратрор неслышно обнажили мечи и расположились по обеим сторонам двери на страже. Скэмп залаял, но Гаутер цыкнул на него и загнал его под стол.
– Возможно, это лиса, – сказал Гаутер шепотом. Фенодири покачал головой.
– Нет, что-то недоброе приближается, я чувствую.
– Моссок! – произнес голос за дверью. – Моссок, ты дома?
– Это Плейс, – шепнул Дуратрор Гаутеру.
– Я дома, ну и что? Что тебе надо?
– Ты знаешь, чего. Выдай нам ребят и гномов, и – камень, тогда ты будешь в безопасности.
– Представь себе, я тебе скажу, чтобы ты пошла и бросилась в реку, ты что, послушаешь меня?
– Не валяй дурака, Моссок! У тебя есть минута до того, как мы сломаем дверь и тебя заодно. Твой дом рухнет и зарастет бурьяном на сто лет. Торопись! Не испытывай наше терпение. Не нарывайся на неприятности.
– Не обращай внимания: все это трепотня, – сказал Фенодири. – Им не позволено переступить порог до тех пор, пока их не попросят войти. Это старинное заклятие, сильнее тех, что им по силам сплести.
– Да? Хорошо! Вы слыхали, миссис Плейс? Ну, так вот, чтобы было ясно, как мы на это смотрим. Тебе запрещается сюда войти!
На мгновение воцарилась тишина, потом Морриган заговорила голосом мягким, но более угрожающим, чем прежде:
– Мы и не думали, что все обойдется просто. Но только не обольщайся, будто вы все в безопасности оттого, что мы не можем войти в дом. Где бы вы все ни находились, что бы вы все ни делали, спасения вам нету. Мы вызвали тех, на кого старые заклятия не действуют. И завтра же вечером мы к вам наведаемся. Слушайте вы, гномы! Разве вы сами еще не уловили? Мара зашевелились. Скоро они проснутся!
Раднорский лес
С вершины
– Они все там, в доме, – сказала Морриган. – И их оттуда не выманишь. Хотя мы думаем, что угроза со стороны мара выкурит и людей, и гномов из дома, как только пройдет ночь. На ходу мы их и поймаем. Но нам надо, чтобы Фимбульвинтер появился на рассвете. А Слинквил здесь? Хорошо. Сварт-альфары остаются в карьере до утра. Вы пока не нужны. Впрочем, можете и пригодиться. Наблюдатели назначены и ознакомлены со своими обязанностями. Гримнир будет сопровождать нас вплоть до успешного завершения дела.
Дуратрор и Фенодири несли вахту по очереди всю ночь. В шесть часов они разбудили остальных. К семи все уже собрались. Близился день. Был крепкий мороз.
Колин, Сьюзен и Гаутер взяли с собой по смене одежды, еды на всех и подстилки. Фенодири соорудил себе плащ из старого одеяла.
Они уже приготовились закинуть мешки за плечи, когда в дверь легонько постучали.
– Да, кто там? – спросил Гаутер.
– Это я, майстер Моссок. Что-нибудь случилось?
– Подожди минуточку, Сэм. Сейчас открою. Гаутер подождал, пока гномы спрятались в соседней комнате, после чего отодвинул задвижку и отомкнул замок.
– Давай, входи, парень. Я как раз надеялся, что ты появишься до того, как я уйду.
– Занавески-то занавешены, – сказал Сэм Харлбутт.
– И все везде позаперто: и овцы, и коровы. Я подумал, стряслось, что ли, чего?
– Нет, ничего. Но… меня срочно вызвали… я должен немедленно уехать. Колин и Сьюзен тоже со мной. Мы вернемся в субботу. Ты сам-то справишься? Или, хочешь, позову Джона Картера помочь тебе.
– Не, майстер Моссок, я сам все улажу. Сэм не выказал ни малейшего удивления.
– Только сейчас мне надо быстренько идти доить. Дик Торникрофт появится на своей тележке через полчаса.
– Да, вот что… Впрочем, хорошо, иди доить. Гаутер почувствовал невысказанный Сэмом упрек, но так и не придумал, как ему объяснить свое поведение. Обычно они доили по очереди – Гаутер по утрам, а Сэм – вечером. Коров надо было подоить уже час назад, но Фенодири не дал Гаутеру даже шаг шагнуть за порог, пока было еще темно.
– Послушай, Сэм. Если Дик приедет прежде, чем ты управишься, попроси и его вернуться за нашим молоком после того, как он съездит к Барберам.
– Ладно, майстер Моссок.
– И еще, Сэм!
– А?
– Когда подоишь, я тебя хочу попросить – отвези Бесс в тележке к ее сестре в Биг Тиднок; она побудет там, пока мы не вернемся. И собаку захватите.
– Хорошо, майстер Моссок.
Сэм Харлбутт был невозмутим так, как может быть невозмутим только уроженец Чешира. Гаутер, ребята и гномы дождались, пока Сэм всерьез занялся дойкой коров, затем незаметно выскользнули на улицу.
– В какую сторону? – спросил Гаутер.
– Сперва пойдем дорогой, огибающей этот холм, – сказал Дуратрор. – Там мы можем обнаружить кое-что интересное для себя.