Волшебный колодец
Шрифт:
Май, 25. ВЧЗ опустили в шахту около полудня. Работа земера транслировалась на экран в центре зала. Здесь толпились освободившиеся от дежурств операторы. Следили за ВЧЗ и за Дариным. Посмотреть было на что. Пульт мерцал множеством индикаторов: температура, грунт, скорость, охлаждение, радиация - все надо было мгновенно учитывать.
Снаряд прошел вниз два километра. Многие из ребят начали расходиться. У экрана осталось человек двенадцать. Вдруг звонок распорол тишину зала. Дарин поднял голову. Только что все было нормально: ВЧЗ опускался по вертикали. Но сейчас пульт неровно мерцал огнями... Второй звонок вернул к экрану тех, кто
– В земере мышь!
– заговорили возле экрана.
– Птица!..
Всякий раз, когда поле компаса перекрывалось, звонок заставлял вздрагивать всех.
– Может, в снаряде остался кто-то из техников?
– Техники все на месте!
Петр Петрович включал и выключал клеммы проверки механизмов на земере. Система движения, мозг корабля - все было в порядке. А звонок звенел!
Наконец Дарин включил экран обзора в кабине управления корабля. Все увидели кресло - пустое, каким ему положено быть. Земер шел вертикально вниз, без привязи в кресле никто бы не усидел. Ремни, пристегнутые к подлокотникам, лежали в зажимах. Дарин уже хотел выключить экран кабины, как вдруг из-за спинки кресла показалась рука. Пошарила по верхнему краю, схватилась за кромку. Медленно, как будто всплывая над горизонтом, поднялась макушка с вихром рыжих волос, показались два расширенных от ужаса глаза. Несомненно, глаза видели экран в рубке земера, а на экране лицо главного инженера. Наверно, глаза и макушка тотчас бы спрятались так казалось всем, наблюдавшим эту картину, - как ни страшно находиться в земере одному, а увидеть перед собой разъяренное лицо главного инженера страшнее. Мальчишка дернулся вниз, но было уже поздно.
– Стой!
– загремел Дарин.
Мальчишка провел остреньким языком по губам и, не показываясь полностью - он лежал на спинке кресла с тыльной его стороны, иначе давно бы свалился вниз, - прохрипел:
– Я хочу пить...
С момента спуска земера в шахту прошло четыре часа.
– Кто ты такой?
– спросил Петр Петрович.
– Павка.
– Чей?
– Яковлев.
– Сын прораба, Петра Михайловича?
– Дарин остановил земер, мальчишка по инерции качнулся вперед.
– Угу, - сказал он.
– Сейчас позову отца, - пригрозил Дарин.
Перспективы для мальчишки складывались неважные: даже на глубине двух километров пацан при упоминании об отце ощутил беспокойство. Глазенки его забегали.
– Не надо, - попросил он.
Возле экрана собиралась толпа. Шок от неожиданной встречи прошел. Начались разговоры:
– Всыпать ему, конопатому!
– Чертовы пацаны, от них нигде нет покоя.
– Один вчера испытывал модель робота-акванавта. Все лампы в купальном бассейне сжег!
Из кабины главного пульта вышел Дарин. Мы обступили его.
– Шатров, - сказал он, - хотите со мной?
– Петр Петрович!
Дарин наклонился к селектору, вызвал аварийную службу:
– Немедленно "АЗ-4". На спуск!
Я пошел за Петром Петровичем. Даже спиной чувствовал, как ребята и девчонки-операторы мне завидуют.
"АЗ-4", аварийный земер, уже стоял наготове.
Спасательная экспедиция закончилась в двенадцатом
Больше всех в этой истории выиграл я. Ближе узнал руки и душу Дарина. Все время он вел "АЗ-4" на максимальной скорости, не выпуская штурвала, мальчишка мог погибнуть от перегрева. А душу... Не обязательно было вести машину главному инженеру! Дарин мог заставить того же Урбанцева. Но он повел сам.
– Только бы нам успеть, Шатров.
А мальчишка - ты бы взглянула!
– конопатый, рыжий, под ногтями черно... Дарин гладил его по щеке умными, сильными руками. "Так-то, Яковлев, успокаивал сорванца.
– Путешествовать к центру Земли непросто". Только на поверхности пригрозил:
– Сунься попробуй к земеру еще раз!..
Июнь, 1. Когда снаряды вышли под океан и последний земер вырвался из туннеля, вода ударила в дно цилиндра с такой силой, что сейсмографы Мурманска и Свердловска зарегистрировали толчок в четыре балла. Репортаж о возвращении земеров транслировался из телецентра.
Люди собирались у экранов на площадях, в общежитиях, в контрольном зале. Диктор поминутно предупреждал:
– Парад земеров! Не пропустите парад земеров!
На экранах возник морской берег.
– Внимание!
Сначала в море появилось пятнышко, оно росло, как волна, и вот до берега километров пять, а над морем - белый султан. Земеры на поверхности, фрезы убраны, снаряды идут на червячном ходу, ввинчиваясь в воду, и разбрасывают ее с такой яростью, что она взметается парусом.
Диктор зачастил цифрами о скорости приближения, о мощности земеров в лошадиных силах. Но и в толпах зрителей недостатка в комментаторах не было:
– Ну, силища!..
– На сниженных оборотах! Что они вытворяют в земле - мамочка-мама!
– Я слышал - буравят Луну.
Снаряды подошли к берегу, сбавили ход, полезли один за другим на отмель. Отшлифованные в глубинах, вымытые в море, выползали, как мастодонты, двинулись к городу.
– Разнесут...
– переговаривались телезрители.
Дарин остановил их в ста метрах от ситалловой стенки. Коротко приказал:
– Стоп!
Июль, 2. Не писал целый месяц. Прости. Письма твои получаю. Не беспокойся, ничего со мной не случилось: не болел, никуда не ездил. Опять принимаю упрек, что пишу о технике. И опять о ней пишу - все тут захвачены техникой и проектом Петра Петровича. Писем не писал потому, что боялся. Все мы боялись. Словно где-то ошибка, неверный расчет - в наши-то дни!.. Жили одним желанием: воды, ожиданием, как сработает море. И вода пришла с точностью до одного часа.
Зажглись корпуса вокруг агатового колодца. Всех их девяносто два - по числу элементов менделеевской таблицы: матово-светлые для водорода и гелия, голубые для лития и бериллия, фиолетовые для калия, титана, ванадия, зеленоватый для меди - и так до рубиново-красного для урана. Анализ показал, что все элементы есть. Чего еще желать? Вода пошла по цехам, через электрические, магнитные поля, катализаторы, иониты, будет переходить из цеха в цех, возвращаться дважды и трижды, отдавая металлы до последней крупицы.