Волшебный котел
Шрифт:
Сотни слуг от зари до зари безустанно носились, выполняя каждое желание своего нового владыки.
Только газель, печальная и грустная, блуждала по залам и аллеям садов, робко пробираясь в толпе гостей и придворных рыцарей, всеми понукаемая, никому не нужная.
Однажды вечером легла она и сказала старой хранительнице:
— Заболела я, матушка, тяжело заболела. Пойди к моему господину, султану Дараю, и скажи ему такие слова: «Газель умирает. Не ест, не пьёт, только просит тебя, государь, снизойти — проведать её!»
И старушка отправилась к султану в его покои. Остановившись перед Дараем,
— Чего тебе нужно? — спросил Дарай.
Он возлежал на своём ложе, угощаясь сладким шербетом и затягиваясь ароматным дымом кальяна.
— Государь, наша газель умирает. Не ест, не пьёт, только просит тебя, государь, снизойти, проведать её,— сказала старая хранительница.
Дарай нетерпеливо поморщился и, отложив трубку, произнёс:
— Дай-ка ей похлёбки из проса. Она, как видно, объелась сладостями.
Старушка со слезами на глазах вернулась к газели и передала ей ответ Дарая.
— Нехороший он, этот твой господин, голубка моя. Ты для него жизни не жалела, царство ему раздобыла, а он платит тебе чёрной неблагодарностью.
Только заплакала газель, но ничего не сказала.
На следующий день снова призвала она старушку.
— Дорогая матушка, мне всё хуже и хуже становится, пойди к моему господину да передай ему в точности мои слова: «Газель смертельно больна. В память того, что было, она умоляет тебя прийти».
Пошла старушка к Дараю и говорит:
— Газель смертельно больна. В память того, что было, она умоляет тебя прийти.
Дарай в этот момент сидел за пиршественным столом. Поморщился он, услышав слова старушки, и ответил:
— Да что ты мне портишь настроение, старая! Ничего с ней не станется, с этой газелью. Пусть немного поголодает — и дело с концом. Вижу я, что слишком уж много она себе позволяет, слишком я её разбаловал. И передай ей от меня, что я вспоминать даже не хочу о том, что было, хочу наслаждаться тем, что есть. А тебе раз и навсегда запрещаю приходить ко мне с подобными глупостями.
Вернулась старая служанка к газели и с плачем рассказала, как принял её Дарай.
— Уж ты, моя голубушка, забудь о нём, нет у него больше сердца, забыл он обо всём, что ты для него сделала,— произнесла она с жалостью, печально качая головой.
Застонала тогда газель от боли и вымолвила тихонько:
— Иди же, матушка, ещё раз к моему господину и скажи: «Умирает уже газель. Разве не жаль тебе той, которую ты выкупил за серебряный шиллинг, найденный в мусоре?»
И снова пошла старушка к Дараю, но он, не дав ей и рта раскрыть, закричал:
— Снова ты здесь, старая ведьма! Прочь отсюда, иначе я велю тебя палками избить!
— Я пойду, пойду, на конец света готова уйти, чтоб только глаза мои не видели такой неблагодарности. Но до этого я обязана повторить тебе слова твоей благодетельницы:
«Умирает уже газель. Разве не жаль тебе
Услышав эти слова, Дарай соскочил с трона, на котором восседал, окружённый придворными, и бешено завопил:
— Пусть издохнет твоя газель и ты вместе с нею! Прочь отсюда! Схватить эту старуху!
С плачем, еле волоча ноги, побрела старая хранительница замка к газели. Остановилась она перед ней, смотрит, но ни слова от жалости вымолвить не может. Газель, тяжело дыша, взглянула на старушку и всё сразу сама поняла. На глаза её навернулись две большие слезы, ещё раз вздохнула она, тяжело уронила голову на землю и умерла.
В ту же самую ночь Фатьма, супруга султана Дарая, видела сон. Снилось ей, что она снова в доме своего отца, играет в мяч во дворце. А когда проснулась, то и глазам своим не поверила. Протёрла она глаза и снова огляделась по сторонам. Да нет — не сон это: всё тот же её родимый дом, те же самые спальные покои, то же самое её ложе с серебряными грифами и всё те же слуги встречают её с улыбками, а дорогой батюшка радостно её обнимает... А султан Дарай, и царство его, и свита — всё это ей только приснилось...
Дарай тоже видел страшный сон в эту ночь. Будто он — голодный, в лохмотьях — ковыряет своей палкой в кучах вонючего мусора, выискивая остатки пищи.
— Ох, что за отвратительный видел я сон. Всё ещё преследуют меня воспоминания о том, что бесповоротно уже минуло! — воскликнул он, вскакивая со своего ложа.
— А ты здесь откуда взялся, старый попрошайка? Негде тебе уж и спать, только на моём дворе? А ну-ка, выкатывайся отсюда поскорей, дармоед несчастный! За работу лучше бы взялся, лентяй, чем по мусорным ямам лазить!
Старый хозяин с палкой в руке набросился на Дарая, а тот прыгнул в сторону и опрометью бросился наутёк — только пыль поднялась столбом.
О СМЕЛОМ МУХАМЕДЕ, О ЧУДЕСНОМ ЦВЕТКЕ, О ЗАКОЛДОВАННОМ ДРАКОНЕ И О ПЧЁЛАХ ИЗ-ЗА ТРЕТЬЕЙ ПУСТЫНИ
У калифа Омара был чудесный сад. Он окружил его высокой стеной и берёг как зеницу ока. Там росли невиданные в мире волшебные цветы удивительной и редкой красоты. Однажды вышел калиф в сад и видит — в саду полно лепестков, поломанные стебли и бутоны валяются на траве.
— Кто осмелился рвать цветы в моём саду?! — вскричал калиф Омар.— Если поймаю я этого вора, уж я его накажу!
Он приказал усилить охрану дворца и никого не впускать в сад. На следующий день калиф пошёл на прогулку в свой сад и снова увидел поломанные кусты и растоптанные цветы.
Вскипел в нём гнев, и назначил он награду тому, кто поймает вора.
Так продолжалось шесть ночей. Какой-то неизвестный каждую ночь прокрадывался в сад калифа и под самым носом стражи ломал цветы и уничтожал их нежные побеги. И существо это было, очевидно, сверхчеловеческих размеров, так как оставляло оно следы огромной величины, не похожие на следы человеческой ступни.