Волшебный миг
Шрифт:
— Я.., я не понимаю, что ты имеешь в виду, — удивленно сказала Салли.
Линн еще раз посмотрела на нее, на этот раз с явным сожалением.
— Ты никогда не задавала себе вопрос, Салли, почему Тони раздумал жениться на тебе в последний момент? Конечно, ты думала об этом! Зачем я задаю такие глупые вопросы? Конечно, ты мучилась и страдала, но из-за своей неопытности не находила ответа.
Пришло время узнать правду. Я все тебе расскажу, и ты поймешь, какая отвратительная у тебя мать, и что она заслужила все, что с ней произошло, и, может быть, даже большего. Тони любил меня, Салли дорогая, любил много лет, а я заставила его пообещать, что он женится, потому что у тебя есть деньги, хотя он
— Линн, что ты говоришь? — воскликнула Салли.
— Я говорю тебе правду, — твердо сказала Линн. — А теперь, когда ты все знаешь, тебе лучше вернуться в Англию и оставить меня одну. Я заслужила это одиночество, как и все остальное, что со мной произошло. Уходи, Салли! Оставь меня одну!
Голос Линн прервался, и из глаз градом полились слезы.
Глава 13
Салли пришла в ужас, увидев слезы Линн.
— Пожалуйста, не плачь, Линн дорогая, не плачь, — умоляла она ее, чувствуя себя так, словно весь мир развалился на куски при виде красивой, утонченной Линн — подавленной и страдающей от унижения.
Но Линн, раз уж начала, решила испить чашу своей горечи до самого дна. Она выпрямилась и взяла Салли за руку.
— Я должна была все тебе рассказать, — прошептала она. — Должна была. Пока я здесь лежала и ждала, когда ты приедешь, я много думала и, Салли, поняла в первый раз в моей жизни, как мало у меня настоящих друзей, как, к сожалению, мало людей, которые искренне любят меня такой, какая я есть.
— Но, Линн, мы все обожаем тебя, — запротестовала Салли.
— Мы все? — переспросила Линн с надрывом в голосе. — А кто это мы? Мэри — да, Мэри любит меня, хотя одному Богу известно, за что. И ты, конечно, дорогая маленькая Салли, с которой я так плохо обращалась.
— Ты не должна так говорить, Линн, — воскликнула Салли взволнованно.
— Ты все еще продолжаешь так думать? — задала вопрос Линн. — После того, что я тебе рассказала и как поступила с тобой и Тони?
Салли стала на колени перед кроватью.
— Послушай, Линн, — сказала она. — Я страдала, ужасно страдала, когда Тони бросил меня, потому что не понимала причину. Но одно теперь знаю наверняка, что не любила его на самом деле. Скорее всего я вообще не понимала, что такое любовь. Мне льстило и доставляло удовольствие, что такой красивый, умный молодой человек проявляет ко мне интерес. Когда он меня оставил таким странным образом, я была очень несчастна, так как думала, что причина во мне, что я почему-то вызываю у него отвращение или ужас. Объяснить себе это мне было не по силам. Но если бы я не была такой наивной и глупой, то сразу бы поняла, что любит он тебя. А кто бы устоял на его месте, когда ты так красива?
— О, Салли!
Какое-то мгновение Линн душили слезы, и она не могла говорить. Потом она отпустила руку Салли, чтобы вытереть глаза, и сказала:
— Мне так стыдно! Я не заслуживаю такой любви. Теперь мне стало понятно, что я всю свою жизнь была чудовищем. Мне всегда хотелось только получать, а взамен не давать ничего. С Тони я тоже была жестока. Бедный Тони! Когда-то мне показалось, что я его немножко полюбила, но даже тогда это было простой жадностью. Мне нужна была не только его любовь, но чтобы он посвятил мне всю свою жизнь. Именно я оттолкнула его от семьи. Да, Салли, я намеренно старалась лишить его любви и привязанности, которые он испытывал к своему дому и матери. Мне было известно, как он уважал мнение своего брата, и я играла на его чувствах до тех пор, пока он не стал его бояться и держаться от него подальше, насколько это было возможно. Тони был только одним из многих людей, с которыми я поступала точно так же. Мне никогда не приходило в голову, войти в их круг и принять их образ жизни.
В голосе Линн было столько сожаления и боли, когда она произнесла последние слова, что Салли опять воскликнула:
— Не надо, Линн, не мучай себя. Все это не правда! Ты так говоришь, потому что тебе плохо, ты несчастна, но это не правда.
— Хотелось бы и мне так думать, — сказала Линн и потом, как будто эти искренние слова стоили ей неимоверных усилий, она легла на подушки с побледневшим лицом и закрыла усталые глаза.
— Бесполезно, Салли, — слабым голосом добавила Линн. — Я не спала за ночью ночь, все это обдумывая, и в первый раз в жизни осознала, что моя красота не принесла мне ничего, что имеет настоящую ценность в этой жизни. За исключением тебя и Мэри, в этом мире больше никого нет, кто беспокоился бы обо мне сейчас.
Салли встала на ноги и прошлась по комнате. Ей было ужасно жалко Линн. Она ощущала почтя физическую боль, слушая ее. Салли очень хотелось помочь и исцелить свою маму от страданий. Наверное, эти мысли отразились на се лице, потому что Линн вдруг протянула руки и сказала:
— Иди сюда, дорогая. Я опять была эгоистичной и взвалила на тебя свои проблемы.
— Линн, я не могу позволить тебе говорить такие вещи, но что мне нужно сделать, чтобы ты успокоилась? — спросила она с отчаянием.
— Ничего, — ответила Линн. — Это мое наказание, я знаю это. И еще я знаю, что если бы Эрик не ранил меня, я бы продолжала с триумфом шествовать дальше, нисколько не задумываясь ни о тебе, ни о ком другом.
— Ты, наверное, решила всю себя раскрасить в черный цвет, — сказала Салли.
Она попыталась улыбнуться, потому что знала, эти страдания и самоанализ были очень вредны для Линн сейчас.
— Дорогая моя, — воскликнула Линн. — Какая же ты славная!
Салли наклонилась и нежно поцеловала ее в щеку.
— Не беспокойся, — сказала она. — В мире еще так много хороших дел, которые ты сможешь сделать, и так много людей, которые тебя обожают.
Линн попыталась улыбнуться.
— Как бы на меня сейчас рассердилась Мэри, если бы была здесь, — сказала она, — хотя, ей известно лучше, чем кому-то другому, что я говорю правду. Она со всей своей прямолинейностью много раз пыталась предупредить меня, что я приношу людям несчастье и веду себя с ними жестоко. Но я не слушала ее.
— Если бы Мэри была сейчас здесь, возразила Салли, — она заставила бы тебя перестать плакать, и мы бы просто посмеялись над всем этим.
— Да, наверное, так бы все и было, — согласилась Линн. — Дорогая Мэри! Может быть, ты позвонишь ей сегодня вечером и скажешь, что мы беспокоимся о ней?
— Конечно, позвоню, — сказала Салли. — А сейчас, Линн, давай решим, оставаться ли мне здесь и присматривать за тобой до тех пор, пока сможет приехать Мэри.
— Решим? — переспросила Линн. — Что я могу сейчас решить? Мне остается только лежать здесь неделями, может быть, даже месяцами и ждать, пока заживут мои раны на шее. Хирург сделал все, что мог, а остальное может только время. Он не захотел мне даже сказать, насколько сильно я ранена. Если сильно, то с моей карьерой покончено.
— Это полнейшая чушь, — возразила Салли с присущим ей здравым смыслом. — Твой успех на сцене приобретен не только благодаря красоте. Ты прелестна и обольстительна, и некоторые люди приходят посмотреть на тебя. Но ты еще умеешь играть, и на минуту я не поверю, что даже если бы твое лицо было изуродовано, а это не так, публика перестала бы приходить на спектакли точно так же, как она это делает сейчас.
— Но мое лицо изуродовано, — обреченно возразила Линн. — У меня теперь всегда будет шрам на левой щеке.