Волшебный шарик
Шрифт:
Волшебный шарик (Василевский А).
1.
В 1943-м году американские войска, дислоцированные в тропиках, подвергались серьезным атакам насекомых. Это было просто стихийным бедствием. Ни спать, ни есть комары не давали. Солдаты ходили вялые, мрачные, стреляли в молоко. Командование рапортовало о ситуации в центр, где на полном серьезе были отобраны два эксперта для решения этой задачи. Эксперты уселись изучать старые патенты и изобретения.
Устав
– Вот, смотри, - Лайл Гудхью ткнул толстым пальцем в описание патента номер 2170531.
Высокий Уильям Салливан приблизился и заглянул Лайлу через плечо. Он не сразу уловил суть, так как вчера выпивал в баре за просмотром футбола и до сих пор не отошёл.
– Ладно тебе, Лайл, - махнул рукой Уильям. – Отправим очередную отписку военным. Мы же не Эйнштейны. Ну что они от нас могут ожидать? Простых служащих средней руки. Пойдём поужинаем и по домам.
Лайл вынужден был с ним согласиться, и вернул книгу на полку. Подошёл к вешалке, натянул пальто, шляпу и стал терпеливо ждать, пока оденется Уильям. Потом посторонился, пропуская коллегу, выключил свет и закрыл за собой дверь.
Когда они сидели с приятелем в баре, Лайл обратил внимание на сифон, из которого им наливали содовую, и неожиданно в памяти всплыл тот чертеж и начал атаковать мозг.
– Слушай, Уильям, - сказал Лайл, - у меня всё-таки есть идея.
– Ладно, посмотрим этот патент завтра с утра, - зевнул Уильям.
На следующий день они изучили патент авторства Джулиана Кана и решили, что это именно то, что они искали. Через год, в 1944-м году, появился первый аэрозольный баллончик, названный «Бомба для жуков». Вся армия избавлялась от паразитов в палатках, в казармах, в самолётах с помощью «Bug Bomb». Устройство оказалось на редкость просто и эффективно и быстро завоевало популярность.
А в 1949-м году предприниматель Эдвард Сеймур, продававший алюминиевую краску собственного производства, листал старый военный журнал. Там он натолкнулся на картинку, изображавшую пилота, поливающего «Бомбой для жуков» салон самолёта. В это время зазвонил телефон, и Эдвард отвлёкся, бросив издание на стол.
– Как думаешь, - сказала его жена, Бонни, случайно заглянувшая в журнал, - что если мы сделаем пробник нашей краски?
– Бонни, я говорю по телефону, - прошипел Эдвард. Это звонил хороший оптовик.
Бонни стояла, умильно сложив руки, и терпеливо ждала окончания разговора.
– Ну что там?
– спросил Эдвард раздражённо, бросив
– Вот, - Бонни ткнула в статью.
– И что?
– Если залить краску в такой баллончик, можно быстро и наглядно показывать клиентам качество нашего алюминиевого оттенка.
– Ты права, - Эдвард, поразмыслив минутку, просиял, - будем брызгать на разные поверхности, и клиент сразу увидит результат.
Эдвард принёс эту технологию в магазин. Он планировал использовать устройство в качестве пробника. Но первый же клиент заинтересовался не краской, а баллончиком:
– А вы можете мне поставить краску в таком контейнере? Это кажется очень удобным.
Эдвард поставить не мог, но стал быстро обдумывать варианты, и оптимистично кивнул клиенту.
– Ну, по рукам, - сказал тот и, покинув магазин, завёл свой старый Форд. От тарахтящего мотора завибрировали витрины. Эдвард поморщился. Он злился на Бонни, что безмятежное и привычное производство краски она нарушила какими-то непонятными инновациями, сулящими лишнюю суету и головную боль. Но всё же он был предпринимателем, и позвонил своему другу, который помог запрессовать краску в баллон.
2.
Наши дни.
Марк Рассел гулял в костюме с расстегнутым воротом рубашки и галстуком, переброшенным через плечо, по пляжу Калифорнии, обдумывая свою незавидную судьбу и пиная камушки. Хотя, казалось бы, пляж Калифорнии уже делает судьбу завидной. Но его только что уволили, а банк не даст никаких рассрочек. Оставлять квартиру, перебираться обратно к родителям на Аляску, признав свое поражение перед жизнью в 40 лет. Уже в такой ситуации хорошо, что его бездетный брак недавно был аннулирован судом города Лос-Анджелес. Как минимум перед женой не надо краснеть и чувствовать себя ничтожеством. Работать на богатого бизнесмена арабского происхождения Марку не очень нравилось. Он не любил арабов даже издалека. Фарид был толст и носил арафатку и белую хламиду, находясь в стенах дома. Мог наорать на жену, и вышколил своих чернокожих слуг так, будто они находятся в Америке позапрошлого века, а не в новом тысячелетии. Фарид был к тому же скуп. Однажды, садясь в машину, он выронил доллар. Купюру закружило и понесло через оживленную магистраль в сторону набережной. Фарид за ней рванул, и таки поймал. Марк наблюдал за этим со смесью почтения и брезгливости.
Безработный человек потер заросшие щеки. Ввалившиеся глаза демонстрировали невысыпание. Марк ночами искал предложения о работе, а днем наведывался в различные фирмы самостоятельно, без приглашения. Это было унизительно. Он не только не хотел возвращаться к родителям, но особенно его тяготила перспектива оставить теплое калифорнийское побережье, на котором он провел половину жизни, и менять его на Анкоридж, штат Аляска. Где жутко холодно, и солнце играет такие шутки, то не заваливаясь за горизонт, то, наоборот, не появляясь оттуда. И людей там очень-очень мало. А Марк любил людей, тусовки, шумные компании, посиделки.