Волшебный свет
Шрифт:
— Отец, — подала голос Тереза, когда он закончил. — Ты сегодня собирался играть в гольф с Джонатаном Пентвортом. Ты поинтересовался у него, что он думает обо всем этом?
— Да, — отозвался Генри. — По его мнению, время проникновения в квартиру Марка не случайно и определенно указывает на Леонсию Раскин-Боуэн. Но я не стал настаивать на подробном обсуждении, так как все это вызывает у него болезненные воспоминания о сыне и расстраивает его. Поэтому больше мы не говорили на эту тему.
— Что-нибудь уже известно о том, где может находиться
— Пока нет, к сожалению. Я установил наружное наблюдение за ее домом на Бонд-сквер на тот случай, если она вдруг появится. Но складывается такое впечатление, что она как будто растворилась в воздухе сразу после того, как ее выписали из больницы. У меня уже есть разрешение на беседу с ней, но для начала неплохо было бы ее найти. Как собака?
— Ветеринар пытается определить, каким ядом был отравлен Купер, — ответила Тереза.
Фред кивнул.
— Вы на самом деле считаете, что отравление моей собаки связано со всеми этими событиями? — спросил Генри у Фреда. — То есть Купера отравили, потому что это моя собака, а я отец Терезы, а она встречается с Марком? На мой взгляд, это выглядит несколько притянутым за уши.
— Я так не думаю, папа, — возразила Тереза. — Вначале мне тоже так показалось, но, проанализировав ситуацию и выстроив цепочку событий с точки зрения психологии, я пришла к выводу, что такая теория не лишена оснований. Наглость поступков этого человека указывает, что он не против, чтоб его поймали и остановили: по-видимому, здоровая часть его больного разума осознает неправильность его поступков. Или же он настолько одержим этой идеей, что ему все равно, что с ним будет. Другими словами, он готов умереть, но выполнить задуманное.
— То же самое мне сказал наш полицейский психиатр, — кивнул Фред. — Но тут есть одна существенная деталь, и она пробивает ощутимую брешь в нашей версии о том, что это дело рук миссис Раскин-Боуэн. Проблема в том, что она просто не могла успеть собрать все эти сведения про Терезу, Генри и Купера. И это меня сильно озадачивает.
— Понимаю, — сказал Марк. — У нее и в самом деле было не так уж много времени после выписки из больницы, чтобы разузнать все про нас, если только она не наняла кого-то следить за нами.
— Это вполне возможно, — согласился Фред, затем обернулся к Терезе. — Кстати, Тереза, я прочел вашу статью о женщинах, которые совершили жестокие преступления, и понял, что впереди у нас нелегкий путь, если мы хотим разобраться в психологии поступков Леонсии Раскин-Боуэн.
Марк удивленно взглянул на Терезу.
— Не знал, что ты опубликовала статью о психологии женских преступлений. Если ты разбираешься в этом вопросе, почему же тогда возишься с теми, кто страдает от стресса?
Тереза вздохнула.
— Потому что этот аспект психологии не менее важен, Марк. Стресс — серьезная болезнь, и, если его не лечить, он приводит к печальным последствиям. Я работаю не только со «скучающими толстосумами», которые от нечего
— Ты работаешь с теми, кто побывал в горячих точках? Гм, не знал.
— Похоже, ты еще многого не знаешь, — заключил Фред. — Но давайте вернемся, как говорится, к нашим баранам. Существует некий психически больной человек, который твердо намерен отомстить всем тем, кто имел как прямое, так и косвенное отношение к жизни и смерти Ларри Пентворта, а также тем, кто близок или как-то связан с этими людьми. Мистер Осборн, вы не возражаете, если я пришлю людей из лаборатории осмотреть ваш двор?
— Нет, конечно, — ответил Генри.
— Правда, я не особенно надеюсь найти что-нибудь, но чем черт не шутит… Вдруг нам удастся отыскать хоть какую-то зацепку, которая выведет нас на след? Кстати, мистер Осборн, вы никого не подозреваете? Может, какой-нибудь завистливый сосед?
Генри медленно покачал головой.
— Нет, даже представить не могу. Я давно на пенсии. Со всеми соседями живу дружно, знаю их уже много лет. Нет, ничего не приходит мне в голову.
— Ну хорошо, — сказал Фред. — Но если вдруг что-нибудь вспомните или какая-то идея придет вам в голову, позвоните мне. Вот мои номера. — Он вручил Генри свою визитку.
В этот момент дверь кабинета открылась, и оттуда вышел мужчина средних лет, с огненно-рыжей шевелюрой и в больших очках.
— Мне удалось спасти его, — сказал доктор Вагнер, широко улыбаясь Генри Осборну. — Я определил яд, которым Купер был отравлен, и ввел ему противоядие. Сейчас пес еще немного слаб, но скоро поправится.
— Боже мой, какая замечательная новость, правда, папа?! — Тереза обернулась к отцу и увидела, что в его глазах блестят слезы.
— А как он себя чувствует сейчас? — спросил Генри, прочистив горло.
— Значительно лучше. Уже помахивает хвостом. Такой беззлобный, доброжелательный пес.
— Спасибо вам огромное, доктор, — сердечно поблагодарила его Тереза и пожала доктору руку. — Вы просто волшебник!
Вагнер смутился.
— Ну что вы, что вы. Это моя работа. Кстати, мистер Осборн, вы не возражаете, чтобы Купер остался в лечебнице на ночь? Мне хотелось бы еще понаблюдать за ним. Хочу проследить и зафиксировать все этапы выздоровления.
— Да, конечно доктор, — ответил Генри. — Но можно нам увидеть его сейчас?
— Разумеется, разумеется.
Доктор Вагнер распахнул дверь перед Генри и Терезой, но, когда он хотел войти за ними следом, Фред окликнул его:
— Доктор Вагнер, не уделите мне несколько минут?
Доктор кивнул и подошел к нему.
— Я полицейский, детектив Дорелли. — Он продемонстрировал врачу свое удостоверение. — Скажите, что это был за яд?
— Формальдегид, детектив. Он используется для изготовления пластмассы, а также входит в состав раствора для уничтожения садовых вредителей.