Волшебный вкус любви
Шрифт:
Приняв душ, я надела белую рубашку, застегнув ее на все пуговицы, гладко зачесала волосы, убрав их под косынку, и спустилась в холл. Я пришла рано, и в холле стояли только Петар, Йован и Ринат, и что-то читали в телефоне Петара.
— Доброе утро! — отвлекла я их от чтения. — Что там? Про нас что-нибудь хорошее пишут?
— Охренеть, что пишут, — сказал Ринат мрачно.
— Дайте посмотреть, — я подбежала к ним, уже зная, что сейчас точно увижу что-то, от чего впору будет только ох… обалдеть. Петар передал мне телефон,
Это был блог известного кулинарного критика Дениса. Он вел колонку без фамилии, на аватарке у него был черный цыпленок, и даже журналисты, бравшие у него интервью, не видели его лица. На его колонку были подписаны не только наши шеф-повара, но и всемирно известные заграничные шефы, и уже лет пятнадцать считалось, что мнение Дениса — это априори единственно правильное мнение о том или ином ресторане.
Очередная статья была посвящена «Белой рубашке», которую Денис, судя по дате поста, посетил как раз после обрушившихся на нас гастрономических потрясений.
«Всегда любил приходить в «Белую рубашку», чтобы отдохнуть после ширпотреба, что предлагают во многих наших забегаловках, гордо именуемых «ресторанами». Но побывал там на днях и серьезно задумался, что шефу Богосавец надо бы переименовать свой ресторан в «Синий воротничок». Блюда фонтанируют идеями и разнообразием — чего стоит идея европейской омакасе, но пропала та изысканность, та утонченность, которая делает ресторан храмом богини Кулины, а не забегаловкой для офисного планктона. Если вы захотите насладиться пивом в компании друзей — нет места лучше «Белой рубашки», но если вас манит утонченная кухня, лучше отобедать там, где ценят классику, у Марата Гасанбердиева, к примеру».
Дальше я читать не стала и вернула телефон Петеру.
— И правда — не очень, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие. — Но это дополнительный стимул для нас — будем стараться готовить более утонченно. Думаю, шеф что-нибудь придумает.
Ответом мне было гробовое молчание.
Мы собрались на утренний осмотр, но, прождав пять минут, Петар отправил нас по рабочим местам — Богосавец сообщил, что задерживается.
До обеда мы проработали в прежнем режиме, а во время перерыва меня ждало очередное потрясение. Когда я и Йован отправились в подсобку перекусить, заглянул Петар и перебросил мне телефон.
— Держи, теперь ты у нас тоже звезда мирового масштаба.
— С чего бы это? — спросила я, чувствуя, как по спине пробежал противный холодок.
— Читай, читай, — посоветовал су-шеф.
В телефоне была открыта сегодняшняя статья кулинарного журналиста Вероники Алёхиной, которая не раз была в «Белой рубашке». По моему мнению, кулинарный критик она была — так себе, но писала интересно. С огоньком, с капелькой сарказма, очень художественно. И теперь она с огоньком и художественно написала обо мне.
«Новая звезда кулинарного
«Красавица Даша не гнушается ничем, — заливалась соловьем Вероника. — Вот так делают карьеру современные девицы. Бросила бедного музыканта ради одного бренд-шефа, но когда дела ресторана «Белая рубашка» пошатнулись, тут же переключилась на молодого и перспективного шефа Марата Гасанбердиева, открывшего северной столице паназиатскую кухню».
— Шеф видел? — спросила я, пробегая глазами по строчкам.
— Не знаю, — философски протянул Петар. — Кулинарные колонки обычно просматривает Лёлик.
Йован вытянул шею, читая через мое плечо, а когда я оглянулась — сразу сделал вид, что занят бутербродом.
— Ладно, надо поесть и — работать, — я не дочитала гаденькую статейку и передала телефон Петару. — Про нас еще не такую дрянь писали, и не такое напишут.
— Ну-ну, — ответил Петар и закрыл двери.
Йован деликатно промолчал, но у меня сразу пропал аппетит.
Дашка, ты сглупила. Ты невероятно, дико, обалденно сглупила. Когда Богосавец удержал тебя от встречи с Антошкой, ты решила, что шеф тебя ревнует. А он просто знал, чем это закончится. Теперь тебе вздумалось в одиночку, без паса, провести мяч, и ты благополучно забила гол в собственные ворота. И в свои, собственно.
Потому что если Богосавец узнает о том, что ты целовалась с его конкурентом, то ты вылетишь из ресторана быстрее, чем Елена и Милан.
Потому что Богосавец не терпит предательства. Как, впрочем, и ты. И будешь, как Антоша, лепетать: вы все не так поняли, шеф…
Значит, вот о чем говорил Марат, намекая, что «Белой рубашке» осталось недолго жить. Богосавец выгонит меня, и это будет конец. Конец новаторской кухне, оригинальным блюдам, и конец ресторану.
Это ресторан-апокалипсис, не иначе.
Но так или иначе, а работа не могла ждать.
Я вылетела в кухню пулей и сразу встала к плите, занявшись очередной порцией маринованного мяса. Никто из поваров не сказал ни слова, и все работали, как обычно, но я сразу поняла — что-то изменилось. Изменилось отношение ко мне.
И это еще не знает Богосавец…
Или — знает?!.
Мне чуть не стало дурно прямо у плиты, но я усилием воли заставила себя сосредоточиться на блюде. Даже если сегодня я снова окажусь на улице, без денег и без жилья, заказ должен быть выполнен вовремя и на самом высоком уровне. Клиенты ждут, и повар Даша Иванова не имеет права думать о чем-то, кроме мяса по-грузински.
— Как дела, бойцы? — раздалось от входа, и я чуть не уронила сковородку, потому что это был голос Богосавеца.