Волшебство не вызывает привыкания
Шрифт:
Я ради интереса взглянул на Касатиху через интерфейс, но она, как и была оранжевой, так и осталось. Лишь небольшие красные вкрапления исчезли. Видимо, градация опасности у каждого строго индивидуальная, и меняется в зависимости от уровня. Кстати, о нём, родимом...
– Что будет, если я снова апнусь, а прокачать параметры ещё не успею? – спросил я, окончательно откладывая книгу.
– Тяпнешь стакашку – скажу! – она заговорщицки улыбнулась.
Я демонстративно вылил остаток компота в горшок с какой-то полусухой пальмой и протянул опустевшую ёмкость. Девушка радостно цокнула
– За тебя!
– Это ещё с какого перепуга? – удивился я.
– С такого, что ты уже второй раз умудряешься нам помочь в серьёзном файте, – она без всякого лукавства отсалютовала мне бокалом. – Не увидела б сама – ни за что бы не поверила. Страшно представить, что с тобой будет, когда ты до нас докачаешься.
– Мне тоже, – честно признался я. – Как вспомню, что со мной творилось...
– Так ты ж, небось, сразу после боя полез, – девушка сокрушённо вздохнула. – С этим торопиться ни в коем случае не надо. Многие так вообще – строго под капельницей плюсы прожимают.
– То есть, так же хреново будет каждый раз?
– Если за тобой будут приглядывать, то нет. Отъелся, шкалик здоровья принял и вперёд. Можешь укольчик сделать, как у зубного. Если совсем боязно.
– С этим понятно, – кивнул я, пригубив терпкое вино. – А что, если в походе поднялся сразу на несколько уровней?
– Ничего страшного, очки развития спокойно стакаются, пока не решишь качаться. Вот только чаще двух раз в неделю лучше не улучшаться. Проверено.
– Вредно для здоровья?
– Не только. Можно и крышей потечь, как тот маг крови или наш светлый. После каждого улучшения ты первое время будто сам не свой. Так что хоть мы с Ерёменко и немаленькие уже, раскидывать очки будем вместе со всеми вами, в хабе. Мой тебе совет – не спеши с этим, что бы тебе не говорили. даже если соблюдать все требования, люди всё равно немного... Меняются.
– Я вообще сомневаюсь, надо ли это мне.
– Хочешь не хочешь, но ты – воин. И долго отсиживаться в безопасности у тебя не получится. А там сразу поймёшь, что без хорошей раскачки тебе не выжить.
– У вас там всеобщий призыв, что ли?
– Только когда нападут, – покачала она головой. – Но жить же на что-то надо. Если с твоих баб со спиногрызами спросу никакого, то с тебя...
– Да я как-то и не против. Просто это всё как-то сразу на меня свалилось. Ещё недавно моей самой большой мечтой было то, что мне забудут хоть какой-нибудь укол поставить, а сейчас я пью дорогое вино в чужом доме и обсуждаю свою будущую военную карьеру. Хотя даже не могу вспомнить, служил я вообще или нет. Мне иногда кажется, что никуда я на самом деле не сбегал, а до сих пор в дурке под кислотой брежу.
– Ничего, братишка, все мы до сих пор до конца поверить в происходящее не можем, – призналась девушка, наполняя незаметно опустевший стакан. – Кажется, что вот-вот проснёшься, и всё станет по-прежнему, без всяких волшебных выкрутасов. Что погибшие окажутся живыми, что с утра надо снова в институт пилить на пары, а не в магии упражняться... В этом ты далеко не одинок.
Она вздохнула, смотря куда-то сквозь меня, и продолжила заливаться вином. Мне же, как ни странно,
Надеюсь, в новой общине на меня перестанут коситься и плевать через левое плечо.
– Слушай, а у вас там не забеспокоятся, чего вас так долго нет? – сквозь нарастающую дрёму уточнил я.
– Спрашиваешь! Мы ж на трое суток всего собирались. Но клятая поняшка умудрилась нам рацию заруинить, иначе нас бы давно отсюда забрали уже. Надеюсь, они повременят с поиском.
Она лихо осушила бокал и снова потянулась к бутылке. У меня же от выпитого приятно зашумело в голове, а глаза принялись понемногу слипаться. Всё-таки за прошедшие пару суток мне было совсем не до отдыха. А ведь ещё столько вопросов ещё остались без ответа – что за библиотекарь, который помог выстоять в самые первые дни, каково назначение остальных шаров, что выпали с высокоуровневой нежити... Но вместо этого я принялся отчаянно зевать, будто в вино было подмешено снотворное.
А вот интересно, мой «Симбиоз» справился бы с клофелином?
– Что-то ты совсем слабенький, братишка... – хмыкнула девушка. – Ладно, отдыхай. Ты заслужил.
Её ухода я так и не увидел – веки намертво сомкнулись, будто залитые суперклеем, и разлепляться категорически не желали. Да и тело тоже как-то обмякло, хотя шкала энергии была далеко не пустая. Оказавшись в благоприятных условиях, организм взял дело в свои руки, и потушил моё сознание, словно горящую свечу. С одного выдоха.
Снилась мне какая-то круговерть образов, наверняка из прошлой жизни, но ухватить ничего конкретного так и не получилось. Запомнились лишь какие-то деревянные дверцы, слишком маленькие даже для межкомнатных. Шкаф, что ли...
Проснулся я от того, что озорной солнечный лучик, пробившийся сквозь неплотно задёрнутые шторы в кабинете, принялся путешествовать по моему лицу и добрался до самых глаз. Инстинктивно отмахнувшись от него, я с кряхтением завозился в кресле. Всё-таки это не полноценная кровать, и некоторые мышцы от неудобной позы успели затечь. Ладно – кое-кому из беженцев и вовсе пришлось устраиваться прямо на полу в гостиной, набросав туда запасных одеял с простынями.
В тесноте, да не в обиде. Зато наверняка все проснулись без потерь и укусов. По-хорошему, нужно было ночью подежурить, но на это банально не хватило сил.
Стоило мне разлепить глаза, как я увидел сразу две вещи, которые не позволили им лениво закрыться вновь.
На противоположной стене, прямо на дорогих обоях с золочёными вензелями, была размашисто нарисована буква «П». Причём, красным фломастером из запасов неведомого хозяина коттеджа, отчего данная литера выглядела особенно зловеще. А неподалёку – в кресле, где накануне меня спаивала хаоситка, восседал Паша Гусев. Изрядно забинтованный и бледный, но вполне себе живой. Парень явно ждал моего пробуждения, так как уловив мой недоуменный взгляд, он решительно поднялся на ноги.